Повесть былинных лет | страница 6



— В том-то и дело, — грустно повесил головушку Степан. — Все знают про Илью Муромца, а про Степана Колупаева кто когда слышал? Кто хоть раз добрым словом его помянул?

— Колупаев, говоришь? — Старик наморщил лобик, честно пытаясь вспомнить того, о ком твердил ему кузнец. — Нет, извиняй, мил человек, никогда я о таком ничего не слыхивал.

Степан хмуро усмехнулся:

— А ведь это он, а не Илья совершил все те подвиги, которые один грамотный мерзавец взял да и приписал Муромцу, прославив его на всю Русь Великую как могучего богатыря.

Корчмарь подавленно молчал, с трудом переваривая услышанное.

— Да и историям всем этим грош цена, — продолжал кузнец, вертя в руках пустую кружку. — Не было никакого колдуна Черноморда, выдумка это. И про Кощея неправда. Сбежал он от Колупаева, волшебным ларцом откупился.

— А про Васю Лиска?

— Про Васю правда, — ответил Степан. — Окромя одного — пьян был не богатырь, а сам колдун. Оттого-то и не смог он врага в камень превратить. Так, наверное, и не заметил, что голову потерял, все пел что-то неприличное дурным голосом, даже когда и котелка лишился.

— Чудную же ты историю мне, сынок, поведал, — продолжал удивляться старик. — Скажи, кто же все-таки тот богатырь, что подвиги ратные заместо Муромца совершал?

— Я это, отец, — просто ответил Степан.


Славное место деревня Медведково.

Тихое, спокойное, и, главное, как чуток стемнеет, махонькие улочки пустеют и все местные жители ложатся спать, дабы наутро с первыми петухами бодрыми и отдохнувшими взяться за работу. Сразу видно, глубинка. В Киеве, скажем, аль в Новгороде, так там вообще ночью спать не ложатся. Кутят да гуляют до самого утра, но оно и понятно, великие города!

Лука осторожно выглянул из сарая.

Местный воевода вроде как еще не собрался. Все вот спать легли, а он в дозор шел, службу ратную на дороге с дружиной нести, дабы разбойники не безобразничали и местный люд не тиранили.

— Ну давай же, дурень, чего ты тянешь! — прошептал юноша, всматриваясь в ярко горящие в вечернем сумраке окна избы.

То и дело в маленьком окошке горницы появлялась бородатая физиономия воеводы, которая с большим неудовольствием обозревала окрестности и тут же, морщась, исчезала в избе. Видно, не хотелось герою в ночной дозор идти. Погода была препаршивая, накрапывал мелкий неприятный дождик, но ничего не поделаешь, долг зовет. А долг — это для русичей святое!

— Давай, дурень старый, — приговаривал Лука, ежась под холодными порывами осеннего ветра.