— О, Антора, видишь ли, всегда была Анторой. Ее необходимости часто вообще лежали в иных сферах. — Он наклонил голову набок. Его зеленые глаза ярко блеснули. — Что тебя тревожит, Мири?
— Я…
Проклятие, проклятие! К черту в преисподнюю! Включилась память, и на мгновение она оказалась в душной кабинке на Пустоши, в порту: четырнадцатилетняя, с обожженным мозгом, в полубеспамятстве. А техник говорил Лиз:
— Мне очень жаль, командор. Похоже, гипноуроки не для нее.
— Мири? — По ее щеке скользнули теплые пальцы. Из настоящего, а не из прошлого. — Шатрез, пожалуйста!
— Не могу. — Она судорожно вздохнула и заставила себя смотреть ему в глаза. — Не могу, босс, понимаешь? Лиз водила меня в лабораторию гипнообучения на Пустоши, чтобы они пришпилили мне перед отлетом торговый. Я чуть не загнулась. Техник сказал… сказал, что это не для меня. Гипноуроки. Потом я выяснила, что… дефективные… не выдерживают… нагрузки на мозг. — Она выдавила кривую улыбку. — Я знаю, что мне не положено говорить тебе, что я тупая…
— И что дефективная тоже. — Он погладил ее щеку и лоб, прижал пальцы к ее губам, а потом опустил руку. В глазах его появилась тревога. — Скажи, а тебе проверили здоровье перед тем, как включить программу?
Она покачала головой.
— Просто подключили и оставили одну. Стало больно. Я помню, что кричала, пыталась вырвать провода…
Он нахмурился.
— А почему ты не воспользовалась рычагом экстренной остановки?
— Каким рычагом?
Гнев — яростный удар, похожий на разряд молнии. Его, а не ее. Но голос его звучал спокойно:
— Рычаг экстренной остановки обязателен для всех установок гипнообучения. При отсутствии такого рычага лаборатория гипнообучения лишается лицензии.
Мири закрыла глаза, внезапно ощутив огромную усталость.
— А кто на Пустоши смотрит лицензии?
Молчание. Потом он вздохнул и ласково сжал ее пальцы.
— Пошли к автоврачу, шатрез.
Она молча стояла рядом с ним, пока он вводил в устройство запрос — на торговом, чтобы ей легко было прочесть. «Мири Робертсон: прогноз для гипнообучения».
Автоврач не спешил с ответом: пока обрабатывался запрос в банк данных, он мигал разноцветными индикаторами. «Мири Робертсон вложит руку в паз», — распорядился врач, и справа от пульта образовалась узкая прорезь.
Мири сунула левую руку до упора и почувствовала легкое покалывание. Издав мелодичный перезвон, автоврач написал на дисплее: «Мири Робертсон уберет руку».
Паз закрылся, дисплей опустел. Снова замигали индикаторы, а потом по экрану побежали строки:
