Первый, Второй и Третий господин многозначительно переглянулись.
Затем Первый господин открыл было рот, чтобы приступить к следующему монологу, но в этот момент Второй и Третий господин пронзительно закричали.
Первый господин поднял руку, призывая к тишине.
— Они укоряют меня за то, что я до сих пор не объяснил тебе условий избрания в цари, — пояснил он. — Но для меня это неприятная задача, поскольку затрагивает мою честь. И их бы тоже затрагивала, будь они еще в состоянии что-либо чувствовать.
Тут возникла перебранка, но через мгновение двери распахнулись, и в зал вошли семь служителей в отороченных золотом белых одеждах. Три господина тут же замолкли и отвернулись.
— Солнечный господин, — произнес один из служителей, — ты должен следовать за нами.
Пиребан осушил чашу и встал, снова вспомнив древние легенды и мифы. Он не сомневался, что его ждет испытание. Туземцам угодно знать, способен ли он править в Дунивее. Он не слишком к этому стремился, но выбирать не приходилось, и юноша покорно последовал за служителями.
Они спустились по каменным коридорам, где сияли лампады, напоминавшие куски льда.
— Какой прекрасный летний день, — промолвил Пиребан, дрожа от холода, но служители не обратили внимания на его учтивость.
Наконец они остановились у огромной металлической двери. Подняв ладони к лицу, Первый служитель поклонился.
— Солнечный господин, ты должен отворить эту дверь и войти туда. Там спит королева города. Ее сну уже семьсот лет, и охраняет его страшный зверь. Сразись со зверем, победи его, разбуди королеву, и она достанется тебе вместе с Сияющим городом.
— Так я и думал, — пробормотал Пиребан. — Может, у них там целая вереница дверей, зверей и спящих королев. Но делать нечего, надо идти навстречу своей судьбе.
Служители поклонились и разошлись.
Дверь в высоту была не меньше четырех метров. Ни ручек, ни засовов, ни замочных скважин. Пиребан толкал и пинал ее, и она звенела, как металлический гонг. Когда в ушах затих гул, юноша попробовал сдвинуть ее вправо или влево, но и ухватиться было не за что. Тогда он отошел и прочитал заговоры на открытие дверей, вызубренные еще в жреческой школе. Дверь не шелохнулась. Пиребан изо всех сил ударил по ней ногой.
— Вот тебе! — в сердцах произнес он. — Мало я себя лупцевал терниями! Не для того я сбежал из горного храма, чтобы пропасть в лунном узилище!
И, сорвав меховое одеяние, он принялся избивать себя металлическим абрикосом, завязанным в кушак.
