Когда последние отголоски взрыва затихли, дрины выползли из укрытий. На пороге дворца стоял князь Хазронд с широко раскрытыми глазами.
Дрины с опаской проследили за его взглядом.
Половина скорлупы осталась в упряжи, и оттуда выползало существо не больше котенка. То был крохотный жеребенок совершеннейших форм и статей с серебристой пленкой на глазах, — как и все лошади он родился слепым. На его спине виднелось два крохотных мокрых крылышка, как у только что вылупившегося цыпленка.
Хазронд улыбался. И его улыбка, словно лунный свет, окрашивала всю пагоду.
Подбежавшие Дрины уложили существо на подушку и поднесли Хазронду. И тот погладил новорожденного одним пальцем. Существо задрожало, от тельца пошло дивное сияние. Крылатый конек явно ощущал присутствие демона. Довольный Хазронд покинул раболепствовавших Дринов и ушел.
Дрины бросились омывать младенца в серебряной чаше, щебеча над ним, как гордые родители. И в это время за их спинами, там, где осталась половина яичной скорлупы, донеслось шуршание.
— Там кто-то еще!
— Неужто их двое? Это доставит двойное удовольствие высокородному Хазронду.
И Дрины поспешили к яйцу.
Среди разбитой скорлупы копошилось ужасное маленькое чудовище. Черная кобылица принесла двойню. Но эти близнецы ни в чем не походили друг на друга. Первый полностью соответствовал тому, чего желал Хазронд. Второй оказался жуткой насмешкой над его желанием.
Единственное, что сглаживало уродство, это его чернота. Тварь тоже была крохотной и походила на бесхвостую лошадь. Ее оперенные, скорее куриные, чем орлиные лапы заканчивались когтями. Однако клюв был орлиный и, открыв его, она тихо заблеяла.
Дрины в ужасе отскочили, хотя обычно уродство не пугало их, ведь они и сами были далеко не красавцы.
— Может, убить, пока его не увидел наш господин?
Это существо должно было вызвать у прекрасного Хазронда такое же омерзение, как и у Дринов.
— Здесь никто не погибает. Так что это невозможно.
— Тогда надо выгнать. Сбросить в пропасть.
С этим все согласились, и Дрины потянули жребий, решая, кому выпадет эта неприятная обязанность. Естественно, неудачник протестовал, и вспыхнула ссора. Наконец один из них поднял большим и указательным пальцами уродца, не обращая внимания на его испуганное блеянье, бросил в кошель и поспешил за пределы Драхим Ванашты, в старый карьер, куда Дрины иногда приходили собирать бриллианты.
Тварь была сброшена в отработанную шахту, где и осталась пищать и царапать камни когтями и клювом.
