— Господи, пожалуйста…
Керри не поняла, что молится вслух, пока Бретт не тронул ее за плечо. Этим жестом он говорил: я понимаю, я разделяю твою молитву.
Вызывающие дрожь стенания смолкли, но глаза Кончиты не закрылись, и она, похоже, чувствовала присутствие Бретта и Керри. Бретт с облегчением вздохнул:
— Мы выиграли еще одну битву.
Проверив пульс, он убрал пальцы от виска девочки.
Медленно тянулись часы, и они продолжали борьбу за жизнь Кончиты. Временами Керри казалось, что рядом с больничной койкой стоит смерть и ждет, когда они сделают ошибку.
Один раз, когда Кончита начала метаться по постели, Керри стала напевать песню, которую знала с детства. Ее голос был не из лучших, слезы перехватывали горло, но Кончита прислушалась, затихла.
— Может, поспишь немного? — спросил Бретт, заметив ее бледность.
Она покачала головой:
— Не могу. Ведь ты тоже не можешь.
Пришел рассвет, а Кончита все цеплялась за жизнь. Бретт очень не хотел оставлять ее следующей смене, но в конце концов сдался, не в силах побороть усталость.
— Я отвезу тебя домой, — сказал он. — Спи столько, сколько тебе нужно, чтобы выспаться. Я поговорю с твоим контролером.
— А ты?
— Поваляюсь пару часов наверху.
Керри встала, потянулась, поморщилась от боли — от долгих часов неподвижности занемела спина.
— Ты позвонишь мне, если я буду нужна?
Бретт легонько взял ее за плечи.
— Если ты будешь нужна Кончите… или мне? — Он был совершенно серьезен.
Некоторое время Керри пыталась бороться с водопадом эмоций, пробужденных его прикосновением. «Я не могу! Нельзя…» Она молча пыталась отбить это новое вторжение в ее сердце, помня о том, как он обошелся с ней всего несколько дней назад… помня о вернувшихся кошмарах, о том, как хрупка стена, отделяющая ее от беспросветного горя.
— Керри… Керри. — Бретт притянул ее к себе, обнял, прижался щекой. Затем тихо сказал: — Ответь, милая.
Она не могла спорить — слишком устала. Не могла лгать ни ему, ни себе.
— Я приду, если буду нужна тебе, Бретт.
Он обнял ее крепче.
— Ты нужна мне, милая. Ты — та девушка, которую я искал.
Керри не поняла, то ли это он незаметно наклонился, то ли она сама потянулась к нему. Все, что она запомнила, — это то, что их губы встретились. Потом был только звон в ушах. Этот поцелуй был совсем не похож на предыдущий, тот, который Бретт вырвал у Керри в субботу вечером. Теперь его губы не были такими жадными. В нем также не было столько нежности, как в поцелуе Гарта. Это был поцелуй мужчины, хорошо понимающего, что происходит между ними.
