— Твой отец был хорошим человеком, но его сердце целиком принадлежало чувству долга. Для любви в нем не оставалось места.
— Но она его любила.
— Она ничего не могла с собой поделать. Я в этом не разбираюсь. Одни утверждают, что любовь — это слабость, другие говорят, что это лихорадка в крови. Не спрашивай меня, я в этом не имела опыта. Только точно знаю — твоя мать была сильным человеком, как и ты, но она не могла отказаться от любви, когда та пришла к ней.
— Но я-то не люблю, — возразила Криста. — Я почти не знаю этого человека.
Даже говоря эти слова, Криста вспомнила поцелуй, которым они с Хоуком обменялись в конюшне, и то мгновенное, неотразимое ощущение, что она узнала его каким-то неведомым и непонятным образом. Быть может, для этого ей на самом деле и не требовалось много времени. Быть может, это происходило в душе и в сердце, а разум оставался непосвященным.
— Я не люблю его, — произнесла она, выдавая желаемое за действительное.
— Но разве ты этого не ждала? — спросила Рейвен. — Ты полагала, что Хоук станет любить тебя, не получая ответной любви?
— Я считала, что он должен полюбить меня первым. Тогда я без опаски могла бы ответить на его чувство.
— Любовь не может быть такой. Ты хочешь безопасности? Тогда найди для себя пещеру и спрячься в ней. Но чтобы жить, по-настоящему жить, ты не должна прятаться. Каждый полет, будь то крылья или сердце, — это риск.
— Риск, убивший мою мать. Рейвен выпрямилась.
— Не говори так! Я никогда не говорила, что она умерла.
— Она вошла в море.
Слова душили Кристу, но она должна была их высказать — слишком долго они давили на нес, словно тяжелые камни.
— Море призвало ее к себе, — горячо запротестовала Рейвен. — Это совсем другое.
— Ты всегда так говорила. Чему же мне верить? Тому, что она превратилась в существо, о котором рассказывал Дракон, или тому, о чем болтал Свен? А может, она была женщиной, такой же, как я, и жизнь стала для нее невыносимой? Настолько невыносимой, что даже собственный ребенок не смог ее удержать?
— Она тебя любила! И хотела остаться с тобой.
— Тогда почему она этого не сделала? Как могла бросить меня?
Блестящая капля упала Кристе на руку. За ней последовала вторая. Девушка смотрела на них в недоумении, пока не почувствовала, что щеки у нее мокрые, и не сообразила, что плачет. До сих пор она ни разу не говорила об этих вещах и даже крайне редко позволяла себе думать о них. И вот слова вырвались наружу, грубые и уродливые, вопреки ее воле.
