В 1917 году в звании полковника М. Лилье оставил службу и эмигрировал в Польшу, а затем во Францию. Здесь он преподавал на Военно-технических курсах, открытых в Париже в сентябре 1930 года по программе Николаевской инженерной академии. Умер М.И. Лилье в 1941 году и похоронен на Русском кладбище[1].
Прошло целое столетие, но «Дневник осады Порт-Артура» воспринимается поразительно понятно и даже свежо (если можно применить к давним трагическим событиям такие мажорные определения). Дело в том, что в записях Михаила Лилье соединились и совершенный литературный язык, и выводы опытного военного инженера, и гражданская позиция патриота России. Удивительно современно (хоть проводи параллели) звучат многие из его определений, относящиеся, например, к действиям российского генералитета, к постоянной чехарде в оперативном руководстве.
«За несколько дней до начала войны я разговорился случайно с приказчиком одного из японских магазинов Артура. Японец на мой вопрос, как он думает, что мы будем делать в случае объявления войны, хихикая, ответил: „Начнете одних генералов заменять другими“. Тогда я на эти слова как-то не обратил особенного внимания, а теперь с каждым днем приходится на деле убеждаться, что японец был совершенно прав. До сих пор мы только и делаем, что меняем генералов».
Лилье рассказывает о гибели в течение каких-то минут на глазах всей эскадры и крепости броненосца «Петропавловск» с адмиралом Макаровым, его штабом, художником Верещагиным и до 650 человек команды. Спаслись только Великий князь Кирилл Владимирович, 6 офицеров и около 30 матросов. Обладавший редким хладнокровием подполковник Сергей Рашевский успел среди всеобщей паники сделать с Золотой горы, где в этот момент находился, четыре фотоснимка этой катастрофы.
Нельзя без душевной боли читать строки о защите 11 ротами 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка и еще тремя приданными ему ротами Цзиньчжоусской позиции, которую атаковали три японские дивизии при поддержке флота.
«К вечеру 5-й полк, голодный, уупомленный целым днем боя, не получая никакой поддержки и помощи, начал постепенно отступать. Таким образом, прекрасно укрепленная Цзиньчжоусская позиция, поглотившая такую массу труда, энергии и средств, была взята штурмом в течение одного дня. Укрепление ее потребовало в свое время трех с половиной месяцев усиленной работы. Эта потеря была тем более тяжела, что сами японцы, как я слыхал, уверяли впоследствии, будто бы к концу боя у них уже не хватало снарядов, и, продержись мы до вечера, они не могли бы продолжать штурм, и позиция осталась бы за нами. Если бы генерал Фок в решительную минуту прислал подкрепление, то Цзиньчжоусская позиция, этот: „ключ“ к Артуру, осталась бы в наших руках, а тогда сильно изменился бы весь ход дальнейших событий и в Порт-Артуре, и в северной армии. Японцы тогда не могли бы занять порт Дальний, который представлял собой такую чудную для них базу».
