Я далёк от мысли, что один только я думаю смело. Вот я знаю, что Пшеничников думает. Из его 24-хстраничного письма я извлёк лишь несколько страниц. Он думает там вдалеке и делится со мной своими мыслями, высылая их из Анжеро-Судженска. За тюремным окном мерзко воняет тюремный мусор, его сгребают лопатами слышные, но невидимые зэка. Может быть как раз сегодня мне вручат письмо от Вадима.
Французские мои новые книги пахли типографской краской. Как машинным маслом или керосином. Они были жирные! Буквы и страницы жирные. Оставив меж страниц белый лист, можно было вынуть его с отпечатавшимся текстом. Книги пахли как примус. Я любил каждую новую книгу. Только во Франции у меня вышло 17 книг. Семнадцать!
Francais любили делать книги. Они не экономили. Бумага была толстая, вязкая, поля большие. Текст был размещён с удобным, разумным интервалом, шрифт был удобен как кресла. Единственная проблема, что всё это дебелое тело книги упруго не разделялось на страницы, стоило оставить его на момент, как книга захлопывалась. Читать нужно было обеими руками и иметь закладку, либо, оставляя книгу, переворачивать её спиной вверх. Как французская кухня — французская книга — шедевр. Снимаю шляпу, о французы!
Сейчас я их всех лишился. У меня моего только «очко, очки и тапочки», как гласит зэковская поговорка. Ну это не совсем так, конечно. Во временном пользовании у меня есть английская книга «London in the 60-th». Это книга фотографий крупного формата, и как свидетельствует название, она содержит фотографические снимки лондонской жизни 60-х годов. На обложке юная модель Твигги подымается по лестнице. Щербатый президент Вильсон в манерной позе стоит среди четверых одинаковых как цыплята в инкубаторе Биттлз и смотрит всё куда-то, как бы на невысокий полёт самолёта. Там есть Мик Джаггер — молодой, в компании своих музыкантов-прощалыг идущий по парку — все осовевшие и странноликие от наркотиков. Там есть играющий в карты отец Джеймса Бонда — Ян Флеминг, а с ним рядом, подбоченясь, стоит красотка — символ хорошей жизни. Есть там и совсем юный Шон Коннери — рядом с бутылью водки «Смирнофф». Похожая на юного барашка Сю Лайон — шестнадцатилетняя актриса, сыгравшая, только что в фильме Кубрика, набоковскую Лолитку — запечатлена на премьере своего фильма в Лондоне. Она не смогла посмотреть фильм в Соединённых Штатах, — только после восемнадцатилетия. Там есть похороны Черчиля, каре морских пехотинцев в белых шапочках, с гробом в середине, гроб покрывает английский флаг; снимок сделан сверху. Там есть бутики и модники, домохозяйки и английские девушки, в тёмных очках — короче целая эпоха. Девушка, которая прислала мне книгу из Лондона, написала: «Я думаю, Эд, сейчас ты нуждаешься в тюрьме в Images», т.е. в образах. Девушку зовут Space Angel, и она права. В тюрьме нет пространства, и ежедневно второй год я вижу одну картинку-Image.
