Я выпрямился, не допрыгав свои «корточки». Стало ясно, почему я вчера под вечер упрямо размышлял о девочках, сыплющихся с крыш, и о законе гравитации. «Сир Айзек Ньютон, в Англии его называют „сир Айзек“, они стремятся уничтожить закон гравитации, притяжения, сформулированный Вами», — записал я вчера. Вообще-то, я ясновидящий, и доказано это было сотни раз. Например, накануне ареста в Алтайских горах, 6 апреля вечером, в избушке, пока сушились мои мокрые носки (я только добрался до заимки), а ребята готовили ужин, я открыл первую попавшуюся книгу. Это был один из томов Толстого, «Пётр I». Сцена смерти Лефорта и его похорон, на которые прибывает Пётр. За три дня до заключения в Лефортовскую тюрьму. В тайге-то книг раз-два да и обчелся, это не библиотека. А летом, до этой зимы, в той же избушке я нашёл дешёвый народный гороскоп, для Рыб, покопался там и почерпнул, что самый тяжёлый год в моей жизни будет 58 мой год от роду. И точно, весь его я просидел в тюрьме, мой 58-й год жизни. А то, что в моей книжке «Русское», опубликованной в издательстве «Ardis» в Америке в 1979 году есть стихотворение, написанное в, вот точно не помню, не то в самом конце 1960-х, не то в начале 70-х, называется оно «Саратов», а сейчас, когда я пишу эти строки, Саратовский областной суд изучает уголовное дело №171, в котором я основной обвиняемый, и решает, где меня судить, в Саратове ли..? Вам не страшно? Мне страшновато. Если ты ясновидящий, то ты тоже не исключён из общих законов. Правда, можно разбить проклятие… Что я и пытаюсь сделать сейчас… Разобью.
Короче, я выпрямился, не допрыгав своих «корточек». Ещё один протагонист моих книг покинул сцену жизни. Выпрямившись, я взглянул вверх. Спиной ко мне, высоко над прогулочной камерой, стоял надзиратель-чекист и с большим интересом заглядывал сверху вниз в противоположную моей прогулочную камеру. Спина выражала чрезвычайное внимание. Я почувствовал, куда он смотрит. В той камере, я почувствовал это, прогуливали заклятого врага генерала — олигарха Быкова. А куда ещё в именно этот момент под аккомпанемент деталей крушения вертолёта Лебедя мог глядеть с таким интересом чекист, если его обязанность — непрерывно ходить по настилу с перилами над нашими головами? А «Русское Радио», лишив Дану несколько минут удовольствия вибрации влагалища, врубило «Комбат батяня». И то верно, ведь суть Лебедя не генеральская, генерала он не заслуживал. Его суть комбатская, он — комбат. Челюсть тракториста, персонаж из фильма «Падение Берлина». Вполне адекватной должности комбата тип. То, что оказался в короткую эпоху войн и революций генералом (а таковым его сделал Ельцин за неисполнение приказа у Белого Дома в августе 1991 года) — а затем ещё и губернатором — аномальное явление, из не военной, но политической жизни.
