– Рубль идет! – шепнул Ванечка. – Стойте на месте!
Продолжая злобно скалить зубы, Ванечка журавлиными ногами подошел к незнакомому мужчине, низко поклонившись, вдруг кокетливо улыбнулся и сделал ручкой так, как делают кавалеры в полонезе.
– Драствуйте! – ласково сказал Ванечка. – Прощайте меня великодушно, товарищ командировочный, но терпежу нет, когда я такое дело вижу…
Ванечка потянулся к высоко вознесенному над ним лицу незнакомого мужчины, поежившись как бы от страха, показал пальцем на дымящуюся в полных губах мужчины папиросу:
– Я, дорогой товарищ из областного центру, апрелем в больнице лежал, как раненный на фронте, так врач сказал: «Вы, товарищ раненый, еще пить-то пейте, но вот это дело ни-ни! Курить, – говорит, – много вредне, чем пить!» Прощайте великодушно, товарищ командировочный, только мое фамилие Иван Спиридоныч Юдин. Будем знакомы!
Ванечка торопливо сунул темную ладошку в большую руку незнакомого мужчины, который повел себя неожиданно странно: не слушая Ванечку, он поверх его головы вопросительно вглядывался в неясную фигуру Семена Баландина, полузакрытого Витькой Малых.
– А ваше фамилие как будет? – развязно спросил Ванечка Юдин и мелко расхохотался. – Два колечка на руке носите… Одно, что женатый, второ – что холостой! Ох, знаем мы этих командировочных! Им баба не попадай!
Высокий незнакомец по-прежнему, тревожно вытянув шею и приподнявшись на носки, вглядывался в серую фигуру Баландина.
– Баландин! – тихо окликнул он. – Семен!
Было темно и глухо. Постояв еще немножко в напряженной позе, мужчина разочарованно опустился на пятки и, спрятав в карман ту руку, которую пожимал Ванечка Юдин, веселым басом спросил:
– Так что вам надо, товарищ?
– Рупь! – ласково ответил Ванечка. – Дайте рупь раненому фронтовику, как за народ пролившему кровь… Гоните рупь, гражданин из областного центру!
– Держи! – весело сказал мужчина и двумя пальцами подал Ванечке металлический кружок. – А теперь марш-марш, герой!
Еще раз кинув взгляд в сторону Семена Баландина, мужчина недоуменно пожал плечами, резко повернувшись, пошел в заезжую, так как хорошо погулял по широкой и короткой чила-юльской улице. Длинные и крепкие ноги уверенно уносили от пьяных сильные прямые плечи, гордо посаженную голову с седыми висками, ясную улыбку на полных губах.
– В клуб! – скомандовал оживший Ванечка. – Скорей бежим в клуб…
Возле буфетного окошечка стояли трое мужчин в брезентовых спецовках и пожилая женщина с кожаной сумкой; она уже укладывала в сумку каменные пирожки, а мужчины – рабочие рейда – ожидали очереди.
