Но тут вдруг гнев его куда-то исчез в мгновение одно, то ли дымком шишечным потянуло, то ли Господь помог, но митрополиту вдруг сделалось преспокойно, и он продолжил уже не так громко, чуть-чуть громыхая в груди, для солидности и важности, самую малость.
— Что же ты, отец на отца, бумагу состряпал?
— Так воровство, — развел руками Василий.
Он вдруг вспомнил жену Руфь и дочерей своих, на миг блеснул глазами из-за слезы, но, взяв себя в руки, обсох разом и подтвердил:
— Всюду воровство! Воруют!
— А доказательства? — попросил Владыка и зевнул без стеснения, показав американский сахар.
— Так вон они! — кивнул Василий на чугун.
— Где? — воззрился в угол митрополит.
— Где? — вторил отец Варахасий.
— Так в сейфе же!
— Я думал, печка это, — удивился Владыка, скакнул к сейфу, потрогал крест на двери, затем дверцу потщился открыть.
— А ключ?
— Ключ где? — рявкнул архимандрит и ткнул иеромонаха Василия большим пальцем в бок так, что тот чуть было не задохнулся.
Отпою, мелькнуло у Василия, вслух же он открыл, что ключ у настоятеля, а в сейфе деньги — доллары, пожертвованные финским обществом «Дружба с Коловцом».
— У них же марки? — удивился митрополит и распорядился звать настоятеля.
Иеремия явился в свои покои гостем, как будто первый раз в них оказался — все хлопал глазами непонятливо, делая вид, что не разумеет, о каком ключе речь идет.
— Да от сейфа, родимый, — терял терпение Владыка. — От сейфа.
Ключик вскоре нашелся, висел на шее под исподним.
— И зачем ты, родимый, распятие такое тяжелое носишь?
— Чтобы жизнь тяжелее стала… — грустно ответствовал настоятель. — Вериги, вот, думаю…
— Вериги… — попробовал на губах слово митрополит. — А ключ-то неподъемный!.. Шея у тебя, наверное, бычьей силы? — позавидовал. — Вериги — дело хорошее!..
Сам отпер дверь сейфа и открыл тяжелый чугун. Архимандрит наползал сзади, освещая нутро монастырского схорона.
Нашли полбутылки «Hennessy XO» в самом большом отделении, две какие-то бумаги-справки и четыре банковских упаковки внизу. Пустых. Более в сейфе ничего не содержалось. Паук еще только. Кого он там ловил в свои сети?..
Отец Иеремия продолжал делать вид, что не понимает происходящего, лишь крестился часто и тяжело вздыхал.
— Хороший коньяк, — оценил Владыка.
— Для непредвиденных обстоятельств содержу, — представил Иеремия. — Когда надо рыбки попросить у браконьеров… Для братии…
— Водки чураются, — решил митрополит. — Всяка тля теперь коньяки пьет!
Владыка знал о любви архимандрита к коньяку, а потому сказал, обращаясь к иеромонаху Василию, что, разумеется, не обо всех здесь находящихся речь идет.
