— Но учтите, — предупредила девушка, — я — девственница и никакими там фокусами не владею!
— Любовь — не фокус! — слегка обиженно произнес моряк.
Возбуждение охватило его до кривых ног, но, будучи опытным ловеласом, грек его не выказывал.
— Уверены?
— Да.
— Поедемте ко мне, — предложила Лизбет. — Я живу в центре!
«Как бы не увлечься и не опоздать на корабль», — забеспокоился моряк.
— Не волнуйтесь, — словно прочитала мысли грека Лизбет. — Ваш корабль стоит на седьмом причале?
— Да, — подтвердил рыжий.
— Причал принадлежит мне, и доки на нем тоже. Я знаю, что вы должны уходить на рассвете, но наши докеры не успеют разгрузить корабль.
Лизбет подняла полную белую руку и помахала ей, призывая такси.
В автомобиле мистер Костаки попытался приласкать внутреннюю часть бедра англичанки, но попытка сия была мягко пресечена.
— Имейте терпение, — опять же с вялостью в голосе произнесла женщина, и рыжий грек на секунду усомнился в правильности своего выбора.
На миг ему показалось, что придется лечь на ледяную глыбу. Но он в мгновение взял себя в руки, уверенный, что его умения растопят любой айсберг. Ляжет спать на айсберг, а проснется на раскаленном пляже.
— Вы красавец? — спросила тихим грудным голосом Лизбет.
— Что? — не понял грек.
— Я — дурнушка, а вы полагаете себя красавцем?
— Что вы! — захихикал мистер Костаки. — Я все про себя знаю. У меня кривые ноги и маленький рост!
— Значит, — сделала вывод Лизбет, — совокупляться будут два физически пренеприятных субъекта. Представляете эту картину со стороны?
Рыжего грека было трудно сбить с толку, хотя эта полная англичанка с недожаренным блином вместо лица чуточку его пугала. Но чем больше страхов, по опыту знал кривоногий, тем более наслаждений предвидится. Вслух же он выразил, что красота бывает внутренняя, а также некоторые части человеческого тела красивы своим предназначением.
— О-о! — покачал головой мистер Костаки, когда автомобиль остановился у подъезда дома Лизбет.
То ли от вида роскошного дома он сказал это «о-о», то ли от уверенности, что англичанку ожидает нечто, о чем она и мечтать всю жизнь не смела.
— Это ваш дом? — шепотом поинтересовался мистер Костаки.
— Можете говорить в голос, — разрешила Лизбет, включив в хрустальной люстре свет. — Я живу одна.
— А ваши родители? — без интереса осведомился грек, обрадованный такому свободному и прекрасному миру. — Сестрички, братишки?
— Они утонули вместе с «Титаником», — буднично сообщила Лизбет и принялась стаскивать тесную кофточку.
