Эвисанда очень умная женщина. Это я сам сообразил, исходя из того, что уже миновал конец лета и наступила осень, а госпожа графиня доныне обретается во дворце и отнюдь не собирается покидать нас. Кончено, время от времени в королевских покоях появляются и другие красотки, но рано или поздно они исчезают, не продержавшись в фаворе и десяти дней… Эвисанда же остается. По-моему, она изо всех сил рвется к тому, чтобы из ночной королевы превратиться в самую настоящую. Могу ей только посочувствовать — занятие это безнадежное, жениться новый король пока не собирается. А вообще графиня Аттиос — очень милая женщина.
Хранилище рукописей и книг с примыкающими к ним принадлежащими мне жилыми комнатами находится наверху, на третьем этаже дворца. Я считаю, что это очень удобно. Во-первых, оттуда можно быстро пройти в северное жилое крыло, занимаемое нынче королем и его свитой. Во-вторых, я всегда могу без труда попасть во внутренние дворы, где расположены казармы и всегда происходит что-нибудь любопытное. И в-третьих, в силу неведомых законов все дворцовые слухи и сплетни, подобно теплому воздуху над костром, поднимаются наверх, слетаясь опять же ко мне. Недостаток у верхних покоев только один — их выстроили слишком давно, потолки низкие и коридоры слишком часто внезапно поворачивают, предоставляя прекрасную возможность со всего размаха врезаться в идущего навстречу человека.
Собственно, в этих коридорах и произошла моя первая встреча с нынешним правителем государства… Она мне до сих пор снится в кошмарных снах.
Весной 1288 года от основания Аквилонии, в стране творилось нечто совершенно непонятное. Пуантен и Боссония взбунтовались, подняв Рокод — «законный мятеж» против не устраивающего дворян сюзерена — их объединенное войско продвигалось к столице, пикты на границе вдоль Черной реки резали поселенцев и жгли форты, король начисто устранился от всех дел, препоручив их прожженому ворюге, канцлеру Редрику, и целые дни проводил в тронном зале. Вот тогда и пошла гулять байка, что Нумедидес сошел с ума… Но я считаю иначе. Он знал, чем все закончится, и просто терпеливо ждал. Ждал своего неизбежного конца.
Дела во дворце и столице обстояли ничуть не лучше. Придворные и слуги частью разбежались, частью попрятались, дворцовая гвардия на все нарушения порядка смотрела сквозь пальцы… Все чего-то ждали. Мне бежать было некуда — Гандерланд далеко, на дорогах опасно да и лошадь раздобыть негде — и, кроме того, я хотел досмотреть все до конца. Летопись росла с ужасающей быстротой и, поколебавшись, я купил тогда по случаю толстенную подшивку листов пергамента, переплетенных в свиную кожу, выкрашенную почему-то в ярко-синий цвет. В синий — так в синий, зато писать стало гораздо удобнее и не требовалось больше выискивать в хранилище чистые листки или воровать их в канцелярии.
