. Живут они на подаяние верующих и, когда не занимаются миссионерством, пребывают в мужских или женских домах, походящих на монастыри. Они совсем не едят мяса, прежде всего потому, что эта пища может пробудить в них плотские страсти, а также потому, что верят в перевоплощение и всякое убийство, даже животного, им категорически запрещено. Они живут в полном целомудрии и осуждают плотский грех в любых обстоятельствах, особенно в законном браке, так как в результате в темницы человеческих тел могут попасть новые души. Они отрицают всякое насилие и запрещают клятву, саму основу средневекового общества, ибо не до;гжно «поминать имя Господа всуе» (Ис. 20:7). Понятно, что эти суровые и одновременно мягкие мужчины и женщины, жизнь которых представляет столь разительный контраст с жизнью большей части католических клириков, пользовались большим уважением, тем более что они излатали учение о спасении, а большинство людей были пресыщены проповедями, ставшими лишь назойливым повторением избитых и бесполезных формул, и ждали иного. Мне кажется, что середина XII века, особенно на Юге Франции, была эпохой великого духовного ожидания. Официальная церковь вызывала возмущение, а утонченная теория куртуазной любви, годившаяся лишь для немногих привилегированных, тоже не могла заполнить пустоту этого ожидания.
Учение катаров очень простое и вполне доступно для самых неразвитых умов. Повсюду мы видим несправедливость и зло. Как же поверить, что возмущающий нас мир является творением совершенного Бога? Катары не учат, вопреки частому утверждению, что существует два равных и равно вечных Начала и что вся история мира сводится к бесконечной борьбе между ними. Но творец этого видимого и явно несовершенного мира, Демиург, или Сатана, — действительно дух Зла. Все материальное исходит от него; что же касается наших душ, то они, напротив, — творения Бога доброго, заключенные, как в тюрьму, в свои телесные оболочки. Катары раскрывают тайну их освобождения, поведанную им самим Христом.
Но Христос представляется катарам совсем иным, нежели католикам, и это ключевой пункт расхождения между ними. Прежде всего Христос вовсе не искупал своей жертвой человеческих грехов. Он только изложил учение о спасении, содержащееся в Евангелиях, прежде всего в четвертом, хотя и синоптические Евангелия не отвергались катарами, придававшими также большое значение посланиям святого Павла [83]. К тому же Христос для катаров не является ни Сыном Божьим, вторым лицом Троицы, ни настоящим человеком. Это ангел, небесный поатанец, пришедший указать людям путь к спасению. Его Страсти — не настоящие, а мнимые и олицетворяют, по мнению некоторых катаров, кару, которую претерпел вне мира сего Творец Зла, создавший материальную Вселенную. Катары осуждают и культ креста как орудия позорной пытки. Что же касается Девы Марии, то она для них тоже ангел, а не обычная женщина. Наконец, катары категорически отрицают Воплощение и Воскрешение во плоти, составляющие основу основ христианского вероисповедания.
