Часы пробили десять раз, когда я оказался способен собраться с мужеством, по крайней мере, сбросить покрывало и поискать спичечный коробок на прикроватном столике, чтобы зажечь свечу.
Сначала оплывающий свет чуть сдерживал страх. Но когда я увидел, сколь слабо свеча освещает молчаливую тьму, я, дрожа, стал избегать смотреть на громадные, бесформенные, студенистые тени, уродливо корчившиеся по стенам. Я проклинал старый дом и отсутствие электричества. Страх мог быть смягчен сверкающим светом лампы, в то время как слабый, мерцающий свет крошечного пламени нисколько не мог уменьшить мой ужас...
Я хотел пройти через зал и посмотреть, все ли в порядке с Солом. Но я боялся открыть дверь, воображая отвратительные видения, которые мерещились здесь, в темноте, боялся еще раз услышать этот безобразный, тягучий смех. Я надеялся, что Сол настолько пьян, что ничего, кроме землетрясения, не может его разбудить.
И хотя я желал быть возле него, даже если бы он обращался со мной вероломно, я трусил. И, быстро раздевшись, я заторопился в постель и опять спрятался под одеяло.
Я пробудился внезапно, испуганный и дрожащий. Одеяла сползли с моего тела. Черное безмолвие было столь же ужасно, как и прежде.
Я встревоженно потянулся к одеялам, пытаясь нашарить их пальцами в потемках. Они, конечно же, упали с кровати. Я торопливо перевернулся на живот и потянулся к полу; пальцы, соприкоснувшись с ледяными досками, отдернулись.
Затем, когда я нашарил одеяла, я увидел свечение под дверью.
Оно продолжалось лишь долю секунды, но я знаю, что видел его. И когда оно вдруг исчезло, опять началось гудение. Казалось, комната была наполнена пульсирующим гулом. Я ощущал, как кровать трясется подо мной, а кожа моя натягивается и холодеет, зубы клацают.
Потом вновь появилось свечение, и я услышал шлепки голых ног и понял — это Сол бродит в ночи.
Побуждаемый скорее страхом за его безопасность, чем храбростью, я спустил ноги с кровати и поплелся к двери. Холодный пол леденил ступни, меня охватил озноб.
Я медленно открыл дверь, тело напряглось от предчувствия того, что я могу увидеть.
Но в зале была аспидная темнота. Я миновал его и подошел к двери комнаты Сола, прислушиваясь и пытаясь понять, способен ли я уловить звук его дыхания. Но до того, как я что-либо уразумел, зал внизу озарился голубоватым неземным сиянием, и я повернул, инстинктивно заторопился опять к лестничной площадке и встал там, вцепившись в старые перила, глядя вниз.
