— Вылазка! — Родриго невесело усмехнулся. — От такой вылазки, как моя сегодняшняя, настроения точно не прибавится. Ты уверен, что завтра повезет больше?
Ермолаев упрямо тряхнул головой:
— Я уверен только в одном: здесь, на Базе, мы ничего не высидим. Встряхнись! Если уж ты такой знаток пословиц, то напомню тебе еще одну: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского». Вот так, Красавчик!
Родриго не любил, когда его называли Красавчиком. Но с этим ничего поделать было нельзя: практически все десантники имели прозвища. Ермолаева, например, за глаза звали Медведем. Так что кому-кому, а Родриго обижаться не стоило, тем более что он на самом деле был красив — жгучий брюнет с тонкими чертами смугловатого лица и длинными пушистыми ресницами. У него давно сложилась репутация отчаянного донжуана, основанная, впрочем, лишь на догадках. В отличие от множества любителей красочно описывать свои амурные похождения на Земле Родриго никогда не поддерживал разговоров на эту тему. Разумеется, подобное умолчание о любовных победах, в которых никто не сомневался, только подогревало всеобщее любопытство.
— Ладно, Фил, — сказал Родриго. — Шампанское осталось на Земле, но что-нибудь попроще, когда Оливия будет у наших ног, старик непременно выставит.
— Вот это другой разговор! — заулыбался Ермолаев. — Все, пошли готовиться!
Цепочка машин, застывших перед ангаром, напоминала гряду массивных серых валунов. Родриго подошел поближе, остановился возле головной «черепахи» и положил руку на ее бронированный бок.
Время подлинного солнцепека еще не наступило, но металл был теплым, как чешуя диковинного ящера, выползшего из глубокой мрачной пещеры погреться. Однако на этом сходство и заканчивалось. Как-то на Фризии Родриго удалось прикоснуться к самому настоящему ящеру, обездвиженному мощным зарядом парализатора. И все же он сразу ощутил биение жизни под толстенной ороговевшей шкурой, «поймал» исчезающе слабую дрожь самыми кончиками пальцев. На этот раз такого ощущения не было, как будто Родриго потрогал брошенную за ненадобностью металлическую болванку. Ничто не напоминало о том, что под серым панцирем неутомимо работает могучее атомное «сердце». И уж совсем трудно было поверить в то, что эта махина, этот приплюснутый купол, вдавившийся в землю, спустя какое-то время легко, словно воздушный шарик, поднимется на невидимой подушке силового поля и поплывет, едва касаясь метелок цветущих трав.
