Не обескураженный первой неудачей, я спустя год возобновил попытку установить контакт с потомками Валевской. Случайно я узнал, что племянник покойного автора, Юбер д'Орнано, верный семейной традиции, намерен жениться на польке, Изабелле Потоцкой. Знакомые моих знакомых должны были присутствовать на этом французско-польском обручении. Тогда я попросил, чтобы они узнали у теперешнего главы рода Орнано, можег ли биограф из Польши получить доступ к некоторым архивным материалам в замке Браншуар. Разговор состоялся, но результат был ничтожный. Владельцы семейного архива отделались от моих посредников точно таким же ответом, каким отделывались до этого от многих других любопытствующих: "Все, что могло быть опубликовано, содержится в книге графа Орнано", - вежливо, но решительно было заявлено знакомому моих знакомых.
В третий раз забрезжила передо мной робкая надежда на новые открытия в 1965 году, когда я собирал материалы для книги "Козетульский и другие". Идя по следам героя Сомосьерры, я завернул и в Неборов, чтобы порасспросить кое о чем хранителя тамошнего музея, доцента Яна Вегнера, автора основанного на первоисточниках труда "Наполеон в Ловиче". В разговоре о различных деталях наполеоновской эпохи, связанных с Ловичем, Ян Вегнер упомянул мимоходом, что в 1938 году, перебирая рукописи несуществующей ныне библиотеки Пшездзецких в Варшаве, он наткнулся на большой манускрипт "Воспоминания Марии Валевской". Занятый тогда другой работой, он не стал в него углубляться, а отложил, чтобы заняться им позже. Но в Польше ничего нельзя откладывать. В 1939 году разразилась война, и библиотека Пшездзецких на улице Фоксаль сгорела вместе с большей частью своих собраний.
Ошеломляющее известие о существовании третьей версии воспоминаний Валевской взбудоражило меня. Мне показалось, что я на верном пути к разрешению тайны прекрасной камергерши. Концепция, которую я себе создал, имела все черты правдоподобия. Валевская писала воспоминания главным образом для сыновей, которых у нее было трое. Александр Валевский и Рудольф д'Орнано жили во Франции, тогда как первородный сын от брака со старым камергером, Антоний Валевский, до смерти жил в Польше; так что мог существовать и третий, оставленный для него, польский экземпляр воспоминаний. Надо только эти воспоминания найти. Долгие недели я гонялся за людьми, связанными перед войной с библиотекой Пшездзецких, и донимал их расспросами о таинственной рукописи, но ничего не смог вытянуть. Вероятнее всего, что рукопись сгорела вместе с библиотекой.
