Он вырывается, задыхается, умоляет пощадить его, но только по приказанию мадам Валевской Жанна д'Арк возвращает ему свободу. Разве это не явное доказательство ее (Валевской - М. Б.) власти, если знать к тому же ревнивое отношение Наполеона к своим музеям?"
Несмотря на великолепные материальные условия и различные привилегии, жизнь пани Валевской в Париже не была ни особенно разнообразной, ни веселой. Несостоявшаяся "посланница народа" переживала горечь поражения. Она уже знала, что не станет исторической фигурой, ниспосланной провидением, которая спасает родину, а с ролью официальной фаворитки императора ей трудно было смириться. Тем более, что с момента вторичного брака Наполеона роман, собственно, кончился. У императора, увлеченного молодой женой, нетерпеливо ожидающего наследника трона, оставалось мало времени для любовницы. Камердинер Констан еще появлялся время от времени в доме на улице Монморанси, забирал Марию с сыном в Тюильри и проводил потайным ходом, по так называемой "черной лестнице", в личные апартаменты императора, но с течением времени встречи эти становились все реже, короче и ограничивались исключительно обменом мнениями о воспитании и будущем маленького Александра.
Фредерик Массой, описывая в своем очерке пребывание Валевской в Париже, рисует почти аскетическую картину жизни.
"Мадам Валевская почти не показывается, принимает только нескольких соотечественников. Поведение ее безупречно, образ жизни скромный, проявляет она себя весьма сдержанно. Если едет на воды в Спа, то ее сопровождают племянницы мужа. Лето проводит у княгини Яблоновской, в доме, снятом у герцогини Ришелье в Монсюр-Орже, называемом замком Бретиньи. Напрасно стараются извлечь ее оттуда... Ее миром является этот дом в деревне, очень скромный и стоящий совершенно в отдалении; покидает она его только в случае крайней необходимости..."
Массон несколько преувеличивает насчет одиночества и скромности. Не так-то уж плохо ей жилось. Козетульский и прочие польские гвардейцы-кавалеристы, находящиеся в Париже, весьма расхваливали веселые "вечеринки" у княгини Яблоновской и пани Валевской. Знаем мы также, что дом на улице Монморанси был устроен на широкую ногу, что восемь приборов на столе всегда ожидали случайных польских гостей, что Валевская охотно принимала и охотно выезжала, что любила наряжаться, что позировала знаменитым художникам.
Весной 1811 года де Флао (тот самый Флао, который четыре года назад переносил молодую камергершу через валевицкие лужи) писал находящейся в Париже Анетке Потоцкой: "Вы позволите сопровождать Вас завтра к Жерару? Весь Париж едет туда смотреть портрет мадам Валевской, о котором все говорят, что это самое прекрасное произведение, которое выходило из его мастерской".
