Потом весна 1809 года - австрийская кампания. После капитуляции Варшавы Валевская появляется в обозе князя Юзефа Понятовского в Праге. Снова тяжкое испытание для польского биографа, так как "сладостная Мари" ведет себя энергично и не очень тактично: тычет главнокомандующего носом в ошибки, допущенные им в кампании, поносит его от имени императора, а в довершение навязывает ему "наполеоновский план" галицийского наступления...
Граф Орнано упорно заверяет, что все, что он пишет, является "точным соответствием правде". Французская версия его книги выдержана в почти документальной форме. Развитие любовного романа Валевской часто подкрепляют дословные выдержки из ее "Записок" и письма Наполеона. Некоторые из этих документов производят весьма убедительное впечатление, особенно на читателей более или менее знакомых с наполеоновской перепиской.
Для примера приведу письмо Наполеона, касающееся сражения под Сомосьеррой, документ для поляков бесценный, если он... подлинный.
Вальядолид, 14 января 1809 года
Моя маленькая Мари!
Ты резонерка, а это очень плохо; ты слушаешь людей, которые лучше бы танцевали полонез, вместо того, чтобы вмешиваться в дела страны.
Я потерял четверть часа, объясняя тебе, что то, что кажется противоречивым, принесет пользу.
Прочитай меня еще раз и поймешь. Французский кодекс сдал экзамен, даже за пределами Франции.
Благодарю тебя за поздравление в связи с Самосьеррой, можешь гордиться своими сородичами, они вписали яркую страницу в историю.
Я наградил их вместе и по отдельности.
Скоро буду в Париже; если останусь там надолго, ты сможешь приехать. Мысленно с тобой.
У этого письма есть все признаки подлинности. Оно по-наполеоновски лапидарно и одновременно богато содержанием. Оно говорит об очень хорошем проникновении в польские дела, так что кажется просто невозможным, чтобы это был беллетристический вымысел французского писателя. Но в этой странной истории ни за что нельзя ручаться. В рассказе семейного биографа, являющемся "точным соответствием правде", много явно недостоверных элементов. Особенно это относится к датам, которые легче всего проверить. Большинство дат, приводимых Орнано, не выдерживает очной ставки с достоверными записками польских хронистов. Например, пребывание Валевской в Париже в первом квартале 1808 года. Орнано ясно пишет, что его прабабка, верная обещанию, даденному в Финкенштейне, приехала в Париж в последних числах января 1808 года и оставалась там до 1 апреля 1808 года, то есть до отъезда Наполеона в Байонну. Но существуют трудноопровержимые польские свидетельства, которые противоречат этому. Валевская не могла приехать в Париж в последних числах января 1808 года, так как егце 29 января ее видели на балу в Варшаве; ее прекрасный танец в костюме "женщины из Багдада" отметили, как карнавальную сенсацию, тогдашние хронистки светской жизни столицы - жена Станислава Грабовского и Анна Накваская. Не могла она также быть в Париже до 1 апреля, так как зоркая пани Накваская записала 26 марта в дневнике: "Супруга Анастазия Валевского (возлюбленная Наполеона) выступала во дворце князя Юзефа Понятовского в мимической сцене..." Контраргумент очевидный: следует помнить, что самолетов тогда не было и путешествие из Варшавы в Париж длилось почти десять дней. А если крайние даты парижской эскапады неверны, то перестаешь верить и в самую суть этой эскапады: в сентиментальные прогулки по паркам, в политические разговоры в Тюильри, в тайные встречи в кафе и гостиницах. И даже на письма Наполеома, по виду самые убедительные, начинаешь смотреть с подозрением.
