Протест Понятовского должен был вызвать немалое замешательство в штаб-квартире. Мюрат, доброжелательно настроенный к князю, как только понял, что его ввели в заблуждение, тут же изменил фронт и поспешно отказался от прежних шагов. В сердечном письме от 11 мая он заверил Понятовского в своей неизменной дружбе и благожелательности императора. Он призывал князя остаться на посту военного министра, "на который его призвало доверие соотечественников и где он, несомненно, будет и далее заслуживать доверие его императорского величества". Одновременно маршал без всяких церемоний раскрывал виновников интриги. "Несколько польских офицеров, а среди них генерал Рожнецкий и полковник Лончиньский... заявили мне, якобы Вы желали бы оставить военное министерство и перейти на службу в армию", - писал он князю, полностью опровергая тем самым положение вещей, представленное в письме Бенедикта Юзефа.
Таким вот образом интрига против Понятовского в несколько дней разлетелась окончательно. Князь-министр, падение которого, казалось бы, уже было утверждено, вышел из всей этой истории, еще более укрепив свои позиции, компрометация его врагов была полная.
Понесли ли наказание замешанные в интригу офицеры! Явных доказательств тому нет, но надо полагать, что какие-то последствия были. Спустя некоторое время, вероятно именно в связи с этим делом, полковник Лончиньский покинул штаб Бертье и вернулся в регулярные войска. 1 сентября его назначили командовать свежесформированным 3 полком уланов. Благодаря новому назначению Бенедикт Юзеф очутился в дивизии генерала Зайончека, что вряд ли было результатом простого стечения обстоятельств.
Все это, вместе взятое, весьма странно. Французские биографы упорно подчеркивают якобы решающее участие Понятовского в свидании Валевской с Наполеоном; сама Валевская дает понять, что Понятовский назначил ее "своим политическим посланником" при императоре, а тем временем единственная серьезная политическая интрига, в которой можно бы усматривать участие фаворитки, была направлена именно на свержение Понятовского.
Как после этого биограф может разрешить такие противоречия?
XII
Совместное пребывание в Финкенштейне придало новый тон отношениям Валевской с императором. Это уже не были тайные, торопливые свидания в королевском Замке в Варшаве, прерываемые бурными взрывами Наполеона, орошаемые слезами Марии. В мазурской штабквартире, в тиши двух смежных комнат, в отдалении от остального мира, бурный варшавский роман приобретает черты супружеской респектабельности.
