Он нисколько не сомневался в том, что капитан Аксенов уже здоров. Повторный снимок обязательно покажет, что перелома ребер нет. Но как и чем объяснить то, что зафиксировано на первом снимке? От фотодокумента не отмахнешься!…
— Помогите больному встать, — сказала медсестра.
— Я могу встать и сам. — С этими словами Аксенов легко поднялся на ноги.
Сестра укоризненно покачала головой.
Идя по коридору вслед за Аксеновым и сестрой, Кузьминых видел, что походка его начальника совсем не та, что была у него, когда он шел из своего кабинета к машине скорой помощи. Сомнения не было — капитан действительно здоров! В чем же тут дело?…
Этот же вопрос старший лейтенант задал и главному врачу. Тот удивленно посмотрел на него.
— О чем вы меня спрашиваете?
— О том и о другом.
— Относительно больного ничего сказать сейчас не могу. Подождем снимка. А относительно “другого”, позвольте повторить ваши же слова: вопрос не по адресу.
— Кого же спрашивать?
— Боюсь, что некого.
С минуту оба молчали.
— Не кажется ли вам, — сказал Кузьминых, — что все обстоятельства этого дела следует заактировать?
— Для чего? И для кого?
— Для тех, кто заинтересуется этим. Хотя вы и говорите, что спрашивать некого, думаю, что найдутся люди, которым наш акт может пригодиться.
— Кому это может пригодиться?
— Науке!
Снова молчание.
— Пишите акт, — сказал главврач. — И простите меня! Я совсем потерял голову. Разумеется, вы правы! Садитесь за мой стол.
Вошла медсестра и подала ему мокрый еще снимок.
— Милое дело! — сказал врач. — Посмотрите!
— Зачем мне смотреть? Я в этом все равно ничего не смыслю. Знаю, что капитан Аксенов здоров и перелома ребер у него нет. Больше нет!
— Что значит “больше нет”?
— Это значит, что перелом был, а теперь его нет. И именно потому мы с вами составляем акт.
— Фиксируем то, чего не понимаем?
— Да! И вряд ли поймем когда-нибудь.
— Тогда еще раз спрошу: кому же нужен наш акт?
— Науке! — повторил Кузьминых. — Но не медицине и не криминалистике. Впрочем, — прибавил он, — относительно медицины я, может быть, и не прав, судя по тому, что произошло с капитаном Аксеновым на наших глазах.
“А что же, собственно говоря, произошло на наших глазах? — тут же подумал он. — Ровно ничего! К капитану нельзя было подойти, потому что “нечто” мешало. Вот и все, что мы знаем. Правда, это “нечто” или “некто” вылечило его за то время, пока никто не мог подойти и помешать. Но чему помешать? Или, быть может, кому? Нет, лучше не пытаться найти разгадку! С ума можно сойти!”
