— Я думаю, что вам следует отменить полет в Лос-Анджелес и на несколько дней задержаться в Нью-Йорке. А я буду ежедневно сообщать, как развиваются события. Мне кажется, что особых затруднений не возникнет.
— Просто верните ее, большего от вас не требуется. — Монро проводил Дункана в гостиную. — И постарайтесь это сделать быстро.
— Обещаю. А теперь, если вы подпишете это, то я сразу же берусь за дело.
Он протянул Монро стандартный договор, изложенный на двух страничках. Тот внимательно его прочитал, а затем перечитал еще раз. «Вот задница! — подумал Дункан. — Что он медлит?»
Наконец Бойд Монро извлек из нагрудного кармана ручку и поставил свою подпись в графе, где значилась фамилия клиента. Как только он это сделал, душа Дункана возликовала.
Только что ему удалось утереть нос Брэндону: это расследование будет покруче, чем то, которое сейчас ведет его брат. Отцу понравится, что он распутает столь громкое дело, которое наверняка получит международную огласку. А мать будет довольна тем, что у них появятся связи в кругах шоу-бизнеса.
Никогда раньше Дункану так не везло. Удача сама шла к нему в руки. Наконец-то у него появилась возможность доказать, что он станет достойным преемником отца. В его туманном будущем начали вырисовываться вполне определенные перспективы.
Дункан спрятал в карман подписанный контракт, попрощался с Монро и вышел из номера. Стоило ему очутиться в холле, где расстояние между ним и тираном-менеджером составило десяток-другой метров, как он почувствовал, что вновь оживает и его грудь наполняется живительным воздухом. Нет, все-таки приятно избавиться от мрачной и тягостной компании Бойда Монро. Дункан надеялся, что Харли Джейн Миллер успела хоть немного насладиться свободой, потому что очень скоро она вновь ее потеряет.
Выйдя из гостиницы, он направился в главный офис «Колангко», располагавшийся в Сентинел-Билдинг. Тридцатидвухэтажное здание, построенное еще до начала второй мировой войны, находилось на Пятой авеню в районе 55-й Восточной улицы. Дункан поймал такси и добрался до места за считанные минуты. Вообще-то он не имел ничего против того, чтобы пройтись и размяться, поскольку любил прогулки, но сейчас на это не было времени, в его распоряжении всего лишь сорок восемь часов. Он вышел из такси и через позолоченные арочные двери вошел в вестибюль Сентинел-Билдинг.
Ему нравилось это здание. Каждое утро он поминал добрым словом своего деда, который построил это здание, разбогатев на контрабанде спиртного. С самого порога у Дункана появлялось ощущение, что он дома, что ему рады, чего не случалось, когда он навещал родителей.
