Потом я начала размышлять о том, что говорила мне леди М**. Какое место могла она предложить мне у себя в доме? У нее три дочери, но они уже невесты, и воспитание их, как говорится, кончено. Я не могла разрешить этой загадки, перестала о ней думать и, наконец, заснула.
На следующее утро я проснулась с тяжелым сердцем и головною болью, но оделась и вышла к завтраку. Леди Р** спросила меня о здоровье и прибавила:
— Вы разговаривали вчера с леди М**. Я и не знала, что вы с ней знакомы. Между нами, Валерия, — это один из моих образцов.
— А она, я думаю, и не подозревает этой чести, — отвечала я.
— Вероятно. Впрочем, в последнем моем романе она списана очень удачно. Леди М** — прожектор; у нее вечно какие-нибудь планы; в настоящую минуту великая задача ее жизни — выдать своих дочерей замуж.
— К этой цели стремятся, я думаю, все матери.
— И маневрируют, может быть, не менее леди М**, только с большим искусством; все видят, чего она добивается, и это отгоняет молодых людей; она успела бы скорее, если бы оставила их в покое: дочери ее простые, добрые девушки, совсем не гордые и очень услужливые. Но каким образом познакомились вы с леди М** так хорошо?
— Она жила несколько времени со старшею дочерью у леди Батерст.
— А, теперь понимаю.
— Я хочу к ней съездить. Она обещала прислать за мною экипаж в два часа и просила навестить ее, когда она уедет из столицы.
— Да ведь это невозможно; вы забыли о поездке нашей во Францию.
— Я не думала, чтобы вы говорили это серьезно. Вам пришло это в голову во время бессонницы, и я не предполагала, что вы не откажетесь от этой мысли и после.
— О, нет! Я решаюсь на что-нибудь быстро и редко отменяю свои намерения. Мы непременно поедем в Париж.
— Мне едва ли можно будет ехать с вами, леди Р**.
— В самом деле? — сказала она с удивлением. — Позвольте узнать, почему?
— Вы не знаете всех обстоятельств моей жизни; я должна вас познакомить с ними.
Я рассказала ей, сколько казалось мне необходимым, о моем семействе и сказала, что я легкомысленная, недостойная дочь, еще не приготовилась к свиданью с родителями и решительно не хочу до того времени подвергаться опасности встретить их. Леди Р** начала меня уговаривать, доказывала, опровергала, сердилась, льстила, но все напрасно; наконец, она не в шутку рассердилась и вышла из комнаты. Вскоре потом явился Лионель и сказал мне, как обыкновенно, своим фамильярным тоном:
— Что это значит, мисс Валерия? Леди за что-то в ярости: она дернула меня за ухо.
