Этот маневр помешал абордажу и, так сказать, спас мою жизнь. Так как гафель у француза был снесен, то он не мог произвести тот же маневр и следовать за мной, а был принужден описать большую петлю, чтобы повернуть за мной, и при этом расстояние между ним и мной увеличилось по меньшей мере на целый кабельтов.
Страшный залп снес в этот момент почти все мои снасти. Паруса, реи, обломки мачты, — все разом обрушилось на палубу, и мое судно сделалось совершенно беспомощным, но, к счастью, я был теперь у него с наветренной стороны, и хотя он, конечно, мог меня утопить своими снарядами, но абордировать и захватить судно и меня не мог до тех пор, пока не установит свой задний парус.
Однако теперь настало и ему время расплаты: свежий противник, почти равносильный по артиллерии и размером, настигал его, и французу оставалось только решить, желает ли он биться или же думает уходить. Понял ли он, что уходить было бесполезно, или же решил взять нас обоих или умереть, — не знаю; во всяком случае, он не повернул своего судна по ветру, а с решимостью стал ждать приближения «Стрелы». Капитан Левин прошел у француза под кормой, угостив его таким бортовым огнем, который снес почти все его снасти, затем атаковал его с подветренной стороны, чтобы таким образом отрезать всякую возможность бегства.
С французского капера отвечали на огонь с расстановкой, не толково; я отозвал своих людей от орудий и приказал всем заняться установкой парусов, так как после того как «Стрела» атаковала французов, они совершенно перестали обращать внимание на нас, т. е. на мое судно. После славного с обеих сторон боя, длившегося около получаса, грот-мачта французского судна упала за борт; этим, можно сказать, решилась участь врага, так как теперь он не мог более держать судно по ветру, отчего оно стало отставать и тем самым подверглось губительному огню артиллерии «Стрелы». Вскоре бушприт француза очутился между снастями и такелажем «Стрелы», опустошившей его палубы своими выстрелами. Я тем временем успел установить часть парусов на носовой части судна и хотел во что бы то ни стало принять участие в развязке боя. Вдруг я заметил, что француз намеревался кинуться на абордаж на люгер и собирался перебросить весь свой экипаж на бак; пользуясь этим моментом, я решил вкось подойти к французу, чтобы абордировать его с кормы, что поставило бы француза, так сказать, между двух огней.
Схватка была в самом разгаре; французы устремлялись на абордаж, рвались вперед; люди капитана Левин отбрасывали их назад, когда я со своим шунером подошел к французу с кормы и прежде, чем нас успели заметить, соскочил на его палубу вместе с горстью уцелевших людей моего экипажа. Тогда французы кинулись на нас, желая отбить нашу атаку, но тем ослабили свои силы против экипажа «Стрелы». В результате получилось, что они были не только оттеснены экипажем «Стрелы», но и абордированы им под предводительством капитана Левин.
