— Кто тут? Это вы, Костлявый?
— Я, сэр! — отвечал бедняга, дрожа от страха.
— Что это за шум я слышал сейчас?
— Шум, сэр?! О, я кинул сейчас камень с мостовой в канал!
— А разве вы не знаете, что это строго воспрещается, сэр? — уже совершенно грозно крикнул лейтенант. — А где мешки из-под сухарей?
— Мешки?! Их взял мистер Шорт для какой-то поклажи!..
— А… Мистер Шорт, прекрасно! А теперь идите за мной, сэр, и не кидайте больше камней в воду! Ведь вы можете убить кого-нибудь! Смотрите, вот и сейчас там плывет лодка! — И мистер Ванслиперкен торопливо направился к шлюпке, которая уже ожидала его, желая удостовериться, там ли его собака. Но, к великому его огорчению, собаки в шлюпке не было, и он сидел угрюмый и озабоченный на корме, размышляя о том, был ли то камень, что Костлявый швырнул в канал, или что другое, решив бесповоротно, что если собака не найдется, то он прикажет килевать Костлявого.
ГЛАВА IX. Жалобы, сожаления, песни и пляска
Понятно, что, едва ступив на палубу, лейтенант прежде всего осведомился, не вернулась ли на судно его собака. Встретил его совсем надлежащим почетом капрал ван-Спиттер, которому Обадиа Кобль вскоре передал начальство на судне, чтобы самому отправиться с остальными матросами на берег и присоединиться к своим товарищам в Луст-Хаузе гостеприимной вдовы. Отрицательный ответ капрала сильно опечалил Ванслиперкена, который уединился в свою каюту в самом скверном расположении духа, потребовав к себе Костлявого. Пока бедняга помогал ему раздеваться, на его долю выпал не один пинок, толчок и даже весьма чувствительный удар кортиком по голове.
Но прежде чем Костлявый был позван вниз к командиру, он успел уже шепнуть одному или двум из своих сообщников, что собаки нет, и что она пропала. Слух о том, что собака пропала, разнесся с быстротой молнии по всему судну и достиг ушей капрала ван-Спиттера, который, проследив этот слух до основания, открыл, что он исходил от Костлявого, и тотчас же отправился известить о том командира.
— Честь имею доложить вам, сэр, что я разузнал, что собака ваша пропала! — начал он.
— Это мне уже известно, капрал! — ответил досадливо Ванслиперкен.
— И я выследил, что слух об этом исходит от Костлявого!
— В самом деле?! Так это ты, негодяй, сообщил этот слух! Говори, где моя собака!
— Бога ради, сэр, — взмолился Костлявый, — я действительно говорил, что она пропала, да так оно и есть, но я ведь не говорил, что знаю, куда она девалась. Убежала и завтра, верно, вернется, я уверен, что она вернется!
