Тинфойл вынул большой бумажный мешок с солью и рассыпал его по льду.
Уинтерботем остался на прежнем месте, и когда мы подошли к Воксхоллскому мосту, он примерз ко льду, который отвердел благодаря соли. Бедняк жаловался на холод, дрожал, старался подняться с места, но не мог извлечь себя из ведра.
Он ослабел, говорил все меньше и меньше, наконец совсем замолк и, когда мы подошли у Уайтхоллской пристани, крепко-накрепко примерз. Мы его освободили не без труда, но он не был в состоянии держаться на ногах, и его отправили домой в наемном экипаже.
— Было жестоко так наказать его, мистер Тинфойл, — сказала Титания.
— Да, пожалуй, — ответил он, подавая ей руку. Все разошлись. Так окончился пикник, который, по словам Тома, был самым смешным происшествием в его жизни.
М-р Тернбулл «приводит свой дом в порядок». М-с Тернбулл находит, что он поступает неправильно. Гарпун работает. Капитан отдает «долги чести» своей жены. Мосье и мадам Тальябю удаляются из общества «этих варваров англичан»
В первое воскресенье после пикника я решил навестить Тернбулла и, проводив в церковь Мэри, отправился пешком к его вилле. У ворот я спросил, дома ли он.
— Да, сэр, — ответила старуха-привратница, особа общительная и всегда хорошо относившаяся ко мне. — И миссис тоже дома.
Я прошел по аллее длиной в сотню ярдов, которая вела к подъезду, позвонил; мне отворил слуга, которого я еще не видал.
— Где мистер Тернбулл? — спросил я.
— Он у себя в комнате, сэр, — ответил слуга, — только скажите, как доложить о вас? Принимают не всех.
Надо заметить, что я не был в куртке; я теперь зарабатывал достаточно денег, и потому одевался, как все на берегу. Очевидно, лакей принял меня за джентльмена. Я сказал свою фамилию; слуга ушел, вскоре вернулся и позвал меня с собой. Я был очень удивлен. Куда девался дворецкий, «м-р Мортимер», и два лакея в важных ливреях с длинными эполетами и кистями? Новый слуга был одет в простой коричневый сюртук со светло-синим воротником и брыжами. Однако я узнал все, что случилось, едва вошел в кабинет Тернбулла, который сам он настойчиво называл своей каютой. И это название казалось подходящим, так как в комнате были только две маленькие полки с книгами, а все остальное ее пространство наполняли его любимые гарпуны, черепа дельфинов, челюсти акул, обломки кораллов, шкуры медведей бурых и белых, несколько моделей судов, принадлежавших двоим Тернбуллам и служивших им во время гренландских экспедиций за китами. Это был полный музей вещей, которые капитан собрал во время своих странствий. В углах виднелись эскимосские одежды, украшения и орудия; шкуры редких зверей, например черных лисиц, устилали пол. Морской ящик, полный различных предметов, тоже служил убранством комнаты, к досаде м-с Тернбулл, которая не раз тщетно старалась заставить мужа выбросить все это. Единственной мебелью служили два дивана, большой стол посредине комнаты и три или четыре тяжелых стула. Украшение стен составляли лишь раскрашенные гравюры в рамках, изображавшие ловлю китов, а также два или три наброска, сделанные братом моего старого друга.
