— Да, леди, это можно сделать. В доме леди Ауберн должны знать, где он.
— Некоторые из ее слуг, может быть, знают. Но как вы доберетесь до них?
— Я придумаю способ. В один-два дня этого не сделаешь, но заглядывайте каждый вечер под кирпич, и если я узнаю что-либо, вы там найдете сообщение.
— Значит, вы умеете читать и писать.
— Да, миледи, — со смехом ответил я.
— Не понимаю, что вы за человек. Действительно вы лодочник или…
— Действительно, и… — Но тут послышался шум отворяющейся рамы.
— Уходите, — сказал я, — не забудьте кирпич. Она исчезла.
Я вел ялик вдоль садовой стены до тех пор, пока меня могли бы заметить из коттеджа, потом вылетел на середину реки и, решив получить какие-нибудь сведения в доме леди Ауберн, снова миновал сад Сесилии и двинулся обратно. Я заметил, что молодая красавица разгуливала по саду с высоким человеком. Он говорил, сильно размахивая руками; она слушала, опустив голову. Через минуту они исчезли из виду. Нежность выражения лица этой девушки так поразила меня, что мне захотелось употребить все усилия и помочь ей. Через полтора часа я был подле виллы Ауберн. Ни в доме, ни в саду я не увидел никого. Прождав несколько минут, я причалил к пристани, привязал мой ялик и пошел ко входу в сад. Привратницы не было, но в садовой стене виднелась дверца. Я позвонил, заранее продумав план действий. На звонок показалась старуха и ворчливо спросила:
— Что вам нужно?
— Я привел ялик для мистера Уорнклиффа. Пришел ли он?
— Мистер Уорнклифф? Нет, его здесь нет, да он и не говорил, что будет сегодня у нас. Когда вы видели его?
— Вчера. Леди Ауберн дома?
— Нет, она еще утром переехала в Лондон; нынче все едут в Лондон, вероятно, чтобы не видать цветов и зеленых деревьев.
— Но я думаю, мистер Уорнклифф приедет сюда, — продолжал я, — я подожду его.
— Да делайте, как угодно, — заметила старуха, собираясь закрыть у меня перед носом дверь.
— Могу я попросить у вас милости, сударыня: принесите мне воды; солнце знойно, и мне пришлось долго грести. — Я вынул платок и отер лицо.
— Хорошо, принесу, — ответила она, заперла дверцу и ушла.
«Не очень-то хорошо идут дела», — подумал я.
Старуха вернулась, открыла дверь и подала мне кружку с водой. Я напился, поблагодарил ее и отдал кружку обратно, прибавив:
— Я очень устал; мне хотелось бы посидеть, дожидаясь джентльмена.
— А разве за веслами вы не сидите? — спроси та старуха.
— Сижу, — проговорил я.
— Значит, вы устали сидеть, а не стоять; во всяком случае, если вам угодно присесть, сидите в лодке и думайте о ней. — С этими словами она закрыла дверь.
