Правда, большей частью разговор велся на отвлеченные темы. Никому не хотелось вспоминать о потерях. За пять дней боев стоянки самолетов опустели: пятнадцать «ястребков» не вернулись с боевых заданий. Кошельков, так отличившийся в первом вылете, на третий день не вернулся. Ремез тоже — не возвращались и старые летчики. Об одном из них, Жоре Иванове, Карлов даже полковой анекдот рассказал.
— Ему вообще в новых сапогах летать нельзя, — говорил Валентин. — Под Белгородом получил сапоги на два номера больше — других не было — тут же вылет, бой. Потом Гулаев о бое рассказывал: «Вижу, кто-то на парашюте опускается. По куполу видно, что наш. А кто? Подошел поближе, смотрю: длинный, одна нога босая, а на другой — новый сапог. Иванов — понял!..» Вот и в этот раз, — закончил Карлов, — он только перед вылетом сапоги получил…
У летчиков-фронтовиков установились своеобразные правила. Никто не брился утром. Брились вечером на аэродроме после последнего вылета. Не фотографировались, уходя на боевое задание. И то и другое можно было как-то объяснить. Бриться по утрам просто некогда, потом это вошло в привычку. Фотографироваться? Пока фотографы не досаждали летчикам… А вообще, перед боем мысли, конечно, заняты не фотографированием. Новые сапоги? Но это касалось одного Иванова…
Так можно подумать, что кому-то из нашей эскадрильи не везет на встречи с бомберами. Мне, скорее всего. Без меня с Королевым вылетали, Архипенко сбил одного «Юнкерса»… Остальные группы каждый день ведут бои с «Юнкерсами», «Хейнкелями», а мы хоть бы раз встретили…
Улетела третья эскадрилья, стали готовиться к вылету во второй. Меня удивила малочисленность людей на ее стоянке, ведь когда готовится к вылету эскадрилья, на стоянке собирается весь ее состав: и летчики, и техники, и младшие авиаспециалисты — оружейники, прибористы, мастера по спецоборудованию, мотористы и прочие. Это довольно солидная масса народа, но сейчас на стоянке второй эскадрильи что-то не видно и половины личного состава. Вскоре заработали моторы, и на старт вырулили всего четыре самолета. Больше исправных самолетов в эскадрилье не оказалось. И эта четверка истребителей должна была выполнить задачу, которая возлагалась на эскадрилью полного состава.
Четверка истребителей взлетела и с набором высоты пошла по привычному уже для всех направлению к плацдарму. И для всех оставшихся на аэродроме началось томительное время ожидания возвращения улетевших.
