— Да, не беспокойся. Мне нужно идти, я не думал, что так долго…
— Я к тебе заскочу потом! — пообещала она и явно его не обрадовала. Юра торопливо пустился по коридору к выходу, а Анжелика проскользнула в кабинет.
На этот раз она робела меньше. В прошлый свой визит, когда следователь огорошил ее отсутствием алиби, она едва сознания не потеряла и готова была признаться и в том, что сделала, и в том, в чем вовсе была не виновата. Сейчас у нее был Юра, была кассета, и было даже алиби, о котором она пока старалась не думать.
— Он вам рассказал? — спросила она, осторожно опускаясь на стул напротив следователя.
— Как поживаем? — спросил тот и придвинул пепельницу. — Курите?
— Да, — она закурила скорее из любезности — предлагают, так зачем отказываться? Тем более что в прошлый раз он был не так предупредителен. Поинтересовалась:
— Он вам и про кассету сказал?
— И про кассету. Вы ведь тоже ее видели?
— Мы ее просматривали на моем видаке.
— Мы — это кто?
— Я, тот человек, который принес кассету, Юра, потом еще Саша и Лена. Саша — брат моего мужа, Лена — его жена.
— Я в курсе, — поморщился тот. Напился воды из графина с желтоватым налетом на стенах, закурил. Вид у него был нездоровый, неопрятный. Дышал он с присвистом, при этом в его груди что-то хрипело. «Докурится до рака…» — подумала она. И поспешила затушить свою сигарету.
— Значит, ваш сосед Головлев эту женщину не опознал…
— Как — не опознал?! Это была та самая! — Она захлебнулась от возмущения. — Он ее видел вечером третьего мая у нашей двери! Мой муж ей открыл!
— Я имел в виду — он эту женщину не знает, — пояснил следователь. — Про вечер третьего мая он мне все подробно рассказал. Удивительно, он даже время точное помнит: двадцать три часа сорок минут.
— Я же говорила!
— Позднее время для визита, верно? Вас, конечно, дома не было?
— Нет.
— Играли в казино?
— Как обычно, — ответила она даже с каким-то вызовом. Анжелика боялась его все меньше. — В этом ничего такого нет. Я почти всегда уходила вечером, а приходила на рассвете. Игорь меня не ругал. У меня такое хобби, что поделать.
— Конечно, ведь работать вам не приходилось, — заметил следователь с явной насмешкой. — Кстати, почему?
— А при чем тут это? — возмутилась она. Разговор снова переходил на ее личности, и это ей не нравилось, — Да хочется знать.
Помявшись, она пояснила:
— Не нашла своего призвания. Не знала, чем заняться.
— Муж достаточно зарабатывал?
— Да.
— Он никогда не требовал, чтобы вы работали?
