— Вполне, — отрезал он. — Знаешь, я удивлялся — как ты с ним живешь?! Оказывается, нормально жили, он тебя не трогал, даже баловал… Ну, ты красивая, молодая, он тебя сам выбрал. Это не наша мама, конечно…
— Ты так говоришь, будто он меня купил… — обиделась она.
— А что — нет?
— Нет! — Она помахала перед его лицом руками, демонстрируя кольца — забыла их снять, когда легла спать. — Ради этого, думаешь? Это для меня стекляшки! Или ради тряпок что ли?
— Откуда я знаю, ради чего?
— Твоя Лена ради чего за тебя пошла?
— Лена? — Он вдруг испуганно хлопнул своими короткими ресницами, вышло по-детски — почти смешно. — Я про нее забыл, она проснулась…
— Позвони, передай привет, — крикнула она ему в спину, когда он побежал звонить.
Саша вернулся невеселый, сказал, что Лена в депрессии, ей все равно, где он, она не ела и спала мало. Попрощался и сказал, что поймает машину.
Анжелика осталась сидеть за столом, глядя в одну точку и крутя на пальцах бриллиантовые кольца.
* * *
Она, конечно, обольщалась, думая, что удастся все сохранить в тайне от мамы. Мама объявилась сама — позвонила, по традиции, в конце недели, чтобы узнать, как идут дела у дочки и зятя, и пришлось все рассказать. С выдачей тела Игоря тоже почему-то затянулось — этим занимался Саша, Анжелика опустила руки и только названивала ему с просьбами поскорее закончить с этим делом. В результате утро похорон она встретила зареванная, усталая, измученная нравоучениями и расспросами матери.
— Черный платочек нужен… — Мать рылась в шкафу, Анжелика безучастно курила у окна, время от времени поглядывая вниз — нет ли девочки с классиками? Но девочки не было, зато у подъезда клубились бабки — прознали про похороны и, наверное, с удовольствием бы зашли, но их никто не звал.
— Где черный платок? — почти рыдала мать, переворачивая содержимое всех полок.
— А разве он был? — отозвалась Анжелика.
— Заранее надо было позаботиться, — мать вытащила из шкафа какой-то серебристый легкий свитерок, посмотрела на него и вдруг завыла:
— Игоречек, что же это…
— Да хватит! — сорвалась Анжелика. — Никому твои рыдания не нужны! Помолчи в конце концов!
Мать так и остолбенела со свитерком в руках, а дочь хлопнула дверью. В большой комнате стоял гроб с телом Игоря, туда она даже не заглянула.
Прошла на кухню, там шептались Саша с Леной.
Лена за эти дни постарела лет на пять — похудела, отчего резко обозначились морщинки у глаз и возле губ, была плохо причесана, совсем не накрашена, черный костюм сидел на ней скверно. Саша вырядился в черную водолазку и держался спокойно.
