— Да уж, — протянула дочь. — Ты запросто могла бы сама вести следствие. Я думаю, уже нашла бы ее.
— А что следователь говорит?
— Меня оправдали. У меня есть алиби. — Все это не совсем соответствовало действительности, но она предпочитала раз и навсегда закрыть эту тему.
И ей было жалко мать — та, конечно, боялась за дочь, находящуюся под следствием.
— Слава богу! Еще бы они тебя не оправдали! А я думаю, раз квартиру не ограбили, может, это была его женщина?
— Да и я так думаю.
— А может — та, которая звонила?!
— Вполне вероятно. Жалко, ты с ней подольше не поболтала. Я, между прочим, уже сдала следователю видеокассету с записью ее физиономии, — сообщила Анжелика. — Надеюсь, ее очень быстро найдут. Но хотелось бы знать имя.
— А как же ты про нее узнала? Игорь же не мог рассказать…
— Конечно, нет. Узнала от посторонних людей.
И вообще, мой муж был та-а-кой! — Анжелика округлила глаза. — А ты все говорила, что я его недостойна! Да я просто ангел по сравнению с ним, никогда не изменяла.
Мать не стала возражать. Верность была тем качеством, которое, как она считала, передалось ее дочери по наследству от нее. Отца в смысле наследственности она решительно сбрасывала со счетов — не желала, чтобы Анжелика чем-то на него походила.
— А вообще-то… — медленно проговорила Анжелика. — Вообще-то, наверное, та; с кем ты говорила, ни при чем.
— Это почему?
— С какой стати ей спрашивать Игоря, если она его убила?
— А может — для отвода глаз! — предположила мать. — Может, она хотела проверить, добила Игоря или нет?!
— Ну, прекрати. Для отвода глаз ей бы надо сидеть у себя в норе и не высовываться. Ее никто не знает, зачем ей вообще сюда лезть? Вот если бы это была одна из его знакомых по работе! Тогда ей обязательно надо было прийти на поминки, чтобы снять с себя подозрения.
Зазвонил телефон. Анжелика сбегала в большую комнату, взяла трубку, сказала «алло!», но там сразу послышались гудки. Она вернулась к матери и решительно заявила:
— А вообще, мам, я собиралась уходить. Так что извини…
— Я подожду, когда ты вернешься, — предложила мать. — Хочешь, обед сготовлю?
— Нет, я приду поздно.
— Тебе же одиноко…
— Нет, — отрезала Анжелика.
Мать не стала настаивать. Когда Анжелика говорила «нет» таким тоном, спорить было бесполезно. Она разобрала сумку, сунула продукты в холодильник и ушла — разом постаревшая, выпустившая боевой пыл, грустная. Анжелика отдернула занавеску и посмотрела, как мать пересекает двор.
