В наступившей тишине Фаллон шагнул в комнату.
— Сина, вот так ты заботишься о своих пациентах?
— Господин, я…
Фаллон не стал ее смущать и повернулся к Ньялу, который сидел на кровати, сжимая руками больную лодыжку.
— Так ты слушаешься свою Целительницу? У тебя нет никакого уважения к Магии? — Чародей сурово посмотрел на них. — Прислушайтесь, — сказал он. — Прислушайтесь друг К другу. — Он повернулся к Тиму. — Пойдем, парень, покажешь мне дорогу в большой зал, я хочу позавтракать.
Но, выйдя в коридор, он отмахнулся от Тима, противореча сам себе:
— Лучше оставайся здесь. Принесешь, что им там понадобится. Хотя я бы на твоем месте встревать не стал.
Тим согласился. Оказаться между парой разъяренных единорогов — и то лучше.
— Смотри, что ты наделал, — журила Сина Ньяла. — Снова подвернул лодыжку. Повезло еще, что не сломал. Мне придется снова перевязать ее.
Ньял вздрогнул, когда Целительница затянула фетровый бинт. Сина же была очень довольна собой.
— Как твоя Целительница, я советую тебе отдохнуть.
Ньял вздохнул и сжал голову ладонями.
— Всю свою жизнь я с нетерпением ждал этого дня, и вот он настал, а я хочу, чтобы его не было.
— Но, Ньял, это глупо! Гости поймут. Пусть Брэндом и Нед помогут тебе спуститься в большой зал, и все пойдет, как должно.
Он покачал головой:
— Ты не понимаешь. Я только что принес свою клятву зрелости. — Его глаза были темными и тоскливыми. — Сегодня первый день моей жизни в качестве мужчины. Как могу я появиться перед гостями на руках других мужчин?
— Прости…
— Да ты ни при чем, только… Тебе это, конечно, кажется глупостью. Ты — чародейка, ты читаешь Закон. Ты думаешь, что я дурак.
— Нет. — Всего минуту назад она и впрямь так думала, но сейчас посмотрела на юношу задумчиво. — Отрывок из «Пророчеств Китры» гласит: «Тогда я начинаю, когда заканчиваю: тогда я отправляюсь, когда я останавливаюсь. От низшего до дна, от высшего до вершины». Фаллон часто говорит, что любое дело следует начинать, когда ты твердо решил его закончить.
— Это я сейчас и чувствую. Вчера произносил слова обета, а сегодня меня носят, как калеку. Неужели вся моя жизнь будет такой?
— Но это был красивый обет. — Сина не заметила, что Ньял тревожно нахмурился. — И совсем не обязательно, чтобы тебя несли. Я имела в виду только то, что ты должен беречь свою лодыжку. Раздобудем пару крепких палок, и ты пойдешь на церемонию на костылях.
— Ну это еще ладно…
— Пусть будет так. Ты вступишь в новую жизнь сильным, независимым. А травмы стыдиться нечего.
