— Пусть Огненный Удар очертит твою судьбу, Ньял! — воскликнул Ландес. — И когда бы ни говорили о твоих делах, пусть Ньял и Огненный Удар принесут почет Воинам Драконихи и людям Морбихана.
— Спасибо, благородный опекун, — нараспев произнес Ньял. — Всеми силами я буду отстаивать честь Драконихи. — И юноша красивым тенором запел Песнь Драконихи. По всему залу низкие и звучные голоса лордов подхватили песню. Допев до конца, Ньял поднял Огненный Удар еще на минуту, затем убрал меч в ножны.
— Поздравляю тебя! — сказал Ландес сердечно. Гости вежливо поаплодировали.
Ньял чувствовал себя странно опустошенным. Огненный Удар, его меч, что у горна дрожал, как живой, в его руке, в большом зале Кровелла казался холодным и тяжелым.
Голос Телерхайда усилился до гремящего рева. Этот голос так часто сплачивал его верных последователей.
— Мой мальчик, — объявил он, — в ознаменование твоего возмужания вручаю тебе знак сенешаля. — Быстрым движением Телерхайд склонился к сыну и повесил маленькую золотую печать на шею Ньяла. — Будь хранителем моего скота и полей.
— Благодарю вас, сэр. — Ньял покраснел от удовольствия.
Крики одобрения заполнили зал. Пожаловать высокую должность сенешаля такому молодому человеку — это было необычно.
Аандес сиял. Подождав, когда шум в зале затихнет, он протянул Ньялу щит из дуба, обитый железом. На лицевой стороне щита был вырезан двуглавый дракон Кровелла.
— Пусть этот щит станет подходящим товарищем твоему мечу.
Дарители выстроились в очередь. Каждый подарок Ньял показывал гостям, а те одобрительно хлопали в ладоши. От Брэндона Ньял получил шлем. От Руфа Наба — золотую чашу. Ур Логга подарил ему красиво вырезанную каменную вазу.
Сина шагнула к помосту:
— Вот вязанный эльфами плащ. Он согреет в холода.
Плащ был красивый: бордово-коричневый с вышитыми по краю зелеными листьями.
— Спасибо, миледи. — Пальцы Ньяла слегка коснулись руки девушки.
Фаллон был последним из дарителей. Он широко улыбался, его ярко-голубые глаза блестели в свете факелов.
— Ньял, смотри!
Все обернулись на стук копыт. В дверях появился Тим, державший под уздцы гнедого жеребца. Отсветы огня блестели на конской шерсти, рассыпаясь по хвосту и гриве дождем искр. Шея его была выгнута, копыта звенели по каменному полу. Занервничав при виде такого количества народа, жеребец затанцевал боком, попытался вырваться, но Тим крепко держал его. Шепот восхищения пронесся по залу. Ньял спустился с помоста, и толпа расступилась, давая ему пройти.
