К радости Тима, Фаллон оказался прав. К полудню синяки побледнели. Не зная точно, когда вернется Ньял, Тим именем Телерхайда приказал полудюжине недовольных конюшенных помочь ему стреножить жеребца и привязать его менаду двумя самыми крепкими яблонями во дворе.
Конь был ярко-ореховый. Передние ноги в белых чулках он перемазал в грязи, когда брыкался в стойле. Тим увернулся от угрожающе выставленного копыта и энергично заработал скребницей и тряпками. Жеребец щелкнул зубами рядом с ухом Тима.
— Эй, глядите за ним! — гаркнул Тим, легонько ударив лошадь между глаз тыльной стороной щетки. — Тихо ты, разбойник!
Прижав уши к голове и оскалившись, жеребец вскинул голову. Веревки удержали его, не дали взбрыкнуть. Тим чистил бока коня, и шкура нервно подрагивала. К концу чистки шерсть жеребца блестела, как начищенная медь. Тим накрыл его легкой попоной, отвел в стойло, где вновь стреножил, чтобы тот не баловал. Позже Тим соснул на тихом теплом сеновале. Был уже почти вечер, когда звуки труб разбудили его и привели к двери конюшни.
Тим надеялся увидеть возвращение Ньяла. Но вместо Ньяла у ворот остановилась маленькая процессия. С десяток всадников и несколько тяжело нагруженных вьючных лошадей сопровождали большую крытую повозку со множеством странных резных символов и полированных бронзовых украшений. Стражники сердито кричали. Тим заметил Руфа Наба, тот о чем-то спорил с всадником, сжимая рукоять меча.
Когда дверь большого зала распахнулась, толпа умолкла. В дверях стоял Телерхайд, высокий даже по человеческим меркам, широкогрудый и сильный. Его когда-то черные волосы блестели серебром, как рукоять его меча. Алый плащ мел землю позади него, когда он шагал по голубым камням двора к воротам. Люди почтительно расступались.
— Кто здесь? — требовательно спросил Телерхайд.
— Эйкон Глис просит приюта, милорд. — Голос Руфа Наба был больше похож на рычание.
Как только он это сказал, вычурная повозка закачалась и заскрипела, застонала под чьей-то огромной тяжестью. Занавески раздвинулись. На бортик дверцы легли пальцы в перстнях. Вышедший человек изумил Тима не только своим ростом — он был таким же высоким, как сам Телерхайд, — но и габаритами. «Да он здоровенный, как лошадь», — подумал Тим, с трудом расставаясь с неверием в слышанные рассказы.
Эйкон Глис был в великолепной пурпурной мантии, застегнутой на пухлой шее крупной золотой пряжкой. Его волосы, по моде Моерского Укрепления, были коротко острижены и завиты на концах, из-за чего голова казалась маленькой в сравнении с объемистым телом. Тим незаметно пробрался через двор, чтобы лучше разглядеть эйкона. Черты его лица были самыми красивыми, какие Тиму доводилось видеть у мужчины: большие, глубоко посаженные глаза, длинный орлиный нос и полные округлые губы. Когда губы раздвинулись в великодушной улыбке, Тим ощутил трепет страха, будто услышал, как змея ползет по сеновалу.
