Пропавший на время из Суслона Михей Зотыч был совсем близко, о чем никто не подозревал. Он успел устроить кое-какие дела у себя на заводе и вернулся на Ключевую, по обыкновению, в своем бродяжническом костюме. Он переходил из деревни в деревню, из села в село, все высматривал, обо всем разузнавал и везде сохранял самое строгое incognito. Это уже была такая крепостная привычка делать все исподтишка, украдом. Никто не знал, что старик Колобов был в Суслоне и виделся со старым благоприятелем Вахрушкой, которого и сманил к себе на службу.
– За битого семь небитых дают, – шутил он, по обыкновению. – Тебя в солдатчине били, а меня на заводской работе. И вышло – два сапога пара. Поступай ко мне на службу: будешь доволен.
– А какое твое жалованье, Михей Зотыч?
– Вот и вышел дурачок, а еще солдат: жалованье по жалованью. Что заслужишь, то и получишь.
– А ежели ты меня омманешь?
– А ты старайся.
Вахрушка почесал в затылке от таких выгодных условий, но, сообразив, согласился. Богатый человек Михей Зотыч, и не стать ему обижать старого солдата.
– Поглянулся ты мне, вот главная причина, – шутил Михей Зотыч. – А есть одна у тебя провинка.
– Ну, говори, какая?
– А такая, дурачок. Били тебя на службе, били, а ты все-таки не знаешь, в какой день пятница бывает.
– Ну, пошел огород городить… Так не омманешь?
– Сказано: будешь доволен. Главное, скула мне у тебя нравится: на ржаной хлеб скула.
Сказано – сделано, и старики ударили по рукам. Согласно уговору Михей Зотыч должен был ожидать верного слугу в Баклановой, где уже вперед купил себе лошадь и телегу. Вахрушка скоро разделался с писарем и на другой день ехал уже в одной телеге с Михеем Зотычем.
– Ах, служба, служба: бит небитого везет! – смеялся мудреный хозяин, похлопывая Вахрушку по плечу. – Будем жить, как передняя нога с задней, как грива с хвостом.
– Страсть это я люблю, как ты зачнешь свои загадки загадывать, Михей Зотыч. Даже мутит… ей-богу… Ну, и скажи прямо, а то прямо ударь.
– А ты головой, дурашка, головой добивайся, умишком раскинь, обмозгуй… хе-хе!..
Эти хозяйские шуточки нагоняли на Вахрушку настоящую тоску, и он начинал угрюмо молчать. В корень изводил его хитрый старичонко, точно песку в башку насыпет.
– Ты вот что, хозяин, – заявил Вахрушка на другой день своей службы, – ты не мудри, а то…
