— Вы хотите сказать, что фотографии подделаны? Но с какой целью?
— А вот до этого, инспектор, предстоит докопаться вам.
Мишель хотел задать ей еще пару вопросов, но тут появился Жером.
— А здесь вкусно пахнет! — воскликнул он, входя в кухню. — Что у нас сегодня на ужин?
— Омлет по-крестьянски по рецепту моей бабушки, — ответил Мишель.
— То есть по рецепту мсье Коффа?
— Тебе правда надо знать все подробности?
Жером налил себе вина и выпил его залпом.
— Почему бы и нет? Во всяком случае, это будет гораздо интереснее того, что я выслушал за сегодняшний день.
— Рецепт прост. Ты взбиваешь яйца, режешь кубиками картофель и обжариваешь его. Одновременно на другой сковороде пассеруешь ломтики сала, стараясь не пережарить, иначе они получатся очень жесткими. Когда все приготовится, кладешь все это на одну сковороду, перемешиваешь, заливаешь смесью из взбитых яиц с молоком, тертым сыром и петрушкой. Но — осторожно! Это очень ответственный момент. Когда заливаешь смесью поджаренный картофель и ломтики сала, нужно на несколько секунд увеличить огонь до максимума, чтобы омлет схватился, затем уменьшить пламя, аккуратно подцепить края и завернуть их к центру, чтобы блюдо получилось очень нежное, но все-таки прожаренное.
Жером даже присвистнул от восхищения:
— Снимаю шляпу. Ты выбрал не ту профессию.
— Этот мужчина — настоящая находка для семьи, — добавила Мюрьель.
— Согласен! — кивнул Мишель. — А теперь накрывайте на стол.
— Как бы там ни было, — сказал Жером, — это мне нравится: приходить домой после работы, садиться и вытягивать ноги под столом.
— Но это вряд ли понравится твоим знакомым женщинам, — возразила Мюрьель. — Я уж точно не знаю ни одной, которая бы согласилась иметь такого мужа!
— Очко в твою пользу! — признал Жером, удаляясь. — Пойду приму душ, как говорят в высшем обществе, а потом займусь вином…
Обстановка за ужином была удивительно непринужденной. Бесконечные разговоры, веселые шутки, вино — все это привело к тому, что друзья разоткровенничались. Личные ошибки и неудачи не принимались всерьез, каждый немного узнавал себя в другом, и это было не случайно. Все трое принадлежали к поколению, представители которого организовывали студенческие выступления в мае 1968 года в Париже, все они прошли через одни и те же трудности, участвовали в одних и тех же событиях, бунтовали по одним и тем же причинам. И хотя они не признавались в этом даже себе, они были счастливы, что оказались тут, связанные таинственным делом, которое представлялось им уникальным.
