Глаза его во мраке были иссиня-черные, когда он прошептал:
— Мадам, не забудьте меня!
Забыть? Я пообещала ему носить это кольцо всегда — и на руке, что водит этим, пером, царапает этот пергамент, несмотря ни на что, сверкает все та же камея.
Я в свой черед заказала ему кольцо, надела на палец как-то ночью в присутствии, когда мы жарко танцевали, разгоряченные любовью или чувствами, называйте как хотите, — словом, тем, что между нами росло.
— Если я когда-нибудь вам понадоблюсь» мой дорогой лорд, — прошептала я, — пошлите мне это кольцо и требуйте чего угодно.
Он поднес палец к губам и поцеловал кольцо — простое, золотое с черной эмалью, мужское, — однако внутри был начертан невидимый снаружи девиз, краткая любовная мольба, выраженная все теми же его словами: Не забудьте меня…»
В то лето Рели покинул нас, томимый жаждой приключений. Он уплыл в заморские владения, увлекаемый помимо своей любви к новому, неизведанному в еще большей степени страстью к деньгам, ибо, подобно мне, страдал от почти рокового истощения кошелька. Деньги!
Мы, словно ростовщики, оплакивали свою пустую мошну и потирали руки в предвкушении золота, которое он должен был привезти.
— Оно где-то там, Ваше Величество, я знаю, это не просто моряцкая мечта, — серьезно убеждал он, глядя за окно тем же отсутствующим взглядом, что я видела когда-то у Дрейка. — Эльдорадо! Золотая земля!
Однако вернулся он всего лишь с несколькими кусками руды и яркими камешками, которые лондонские ювелиры отвергли как ничего не стоящий марказит, и ни у него, ни у меня в кошельке не прибавилось.
Однако, наслаждаясь богатствами любви, я расстраивалась из-за бедности казны меньше, чем следовало бы, и гораздо меньше, чем расстраивалась бы, случись это прежде. В то Рождество у нас были невиданные пиры и празднества. Началось со свадьбы моей маленькой фрейлины Елизаветы, внучки Берли.
Перед церковью она пришла ко мне в свадебном платье за благословением. Образцовая невеста — белая, как лилия, в венке из красных и белых гвоздик, платье скромное, почти монашеское.
— Ну, Бесс, — поддразнила я, — разве королева не обещала тебе подыскать хорошего мужа? А вы, старый друг, — обратилась я к Берли, которого внесли вслед за невестой, — извольте-ка встать с носилок и плясать на свадьбе!
Водянистые старческие глаза блеснули радостью.
— Мадам, только прикажите, и затанцуют даже калеки! Мысленно я буду плясать от радости за вашу доброту к моей внучке.
