— Оставь их себе, куколка. Скорее всего, они нужны тебе больше, чем мне.
Вне себя от изумления Карен наблюдала, как он прошествовал (иначе не скажешь) по дорожке — руки в карманах, форменная фуражка сдвинута на затылок. Когда машина отъезжала, он высунул руку из окна и нагло помахал ей.
Карен засмеялась и помахала в ответ, хотя она понимала, что Джозеф упал бы в обморок от этого жеста и ее ответа. Должно быть, Хортону было очень трудно соответствовать тем условностям, на которых настаивал дворецкий. Это был его последний день на службе, его последнее появление на публике, и он ничего не терял.
Она забыла о существовании Хортона, как только закрыла дверь. От Александра никаких замечаний не поступало с тех пор, как корзина приземлилась на пол, оба его глаза были закрыты шерстью, но что-то в его позе говорило, что он пребывает не в лучшем расположении духа.
Не ожидая ничего хорошего от предстоящей встречи, она открыла корзинку.
— Эй, Александр, вот и все, мне это нравится не больше, чем тебе; пожалуйста, давай без скандала.
Карен отступила за корзину в надежде, что та примет возможный удар на себя. К ее удивлению, Александр едва удостоил ее взгляда, а затем отправился в путешествие по дому. Из-за коротких ножек и плохого зрения ему потребовалось значительное количество времени, чтобы все тщательно осмотреть и обнюхать. Карен хотелось поторопить его хорошим пинком, но она боялась спугнуть удачу. Она чувствовала себя слугой, шествующим размеренным шагом за согбенной из-за артрита стареющей императрицей.
И пока Александр не обследовал каждую комнату, он не вернулся в кухню, где с кряхтеньем уселся и разразился требовательным лаем. Карен побежала за его миской.
Поев, Александр пошел на улицу и обнюхал двор, надолго задерживаясь, чтобы поднять лапу на одну из роз-призеров Рут. Карен была слишком напугана, чтобы протестовать.
Карен надеялась, что Александр предпочтет провести весь день на свежем воздухе. Двор был тенистым и обнесен забором, но день был очень жарким, а Александр не любил жару. Прежде чем она успела закрыть дверь, он вернулся. На этот раз он направился прямо в гостиную, где со вздохом разлегся на драгоценном колючем прикаминном коврике Рут.
Карен сделала непроизвольное протестующее движение, но прежде чем она смогла согнать его с ковра, Александр яростно встряхнул головой, выставив один глаз, и так пронзительно посмотрел на Карен, что ей пришлось отступить. Александр свернулся калачиком и захрапел.
