Он заказал себе бифштекс в тот день, когда сказал ей обо всем. Он предложил пообедать где-нибудь вместе, что было редчайшим случаем за последние несколько месяцев. Позже Карен поняла, что что-то было не так. Но она даже заподозрить не могла, что именно. Его сообщение, тщательно продуманное и высказанное только после коктейля, было страшным потрясением для нее; это был удар ниже пояса.
Он ошибся, приняв ее молчание и пустой, ничего не выражающий взгляд за тихую уступку. И вздохнул с облегчением, поняв, что истерики не последует. (На самом деле он был разочарован и заметно раздражен тем, что она не ела те дорогие блюда, которые он заказал). Подвезя ее домой, он отправился на очередное так называемое «собрание». Карен прекрасно понимала, кто там будет. Все та же личность, которая посещала все те же собрания и из-за которой Джек был так занят в последнее время.
Она сразу поднялась наверх, собрала единственный чемодан и вызвала машину. На их общем счете было достаточно денег, чтобы купить билет до Вашингтона. И она благодарила Бога за то, что существующая банковская система позволяла ей получить наличные немедленно при помощи автоматического банкомата.
Ей и в голову не приходило отправиться «домой к маме». Когда несколько дней спустя она собралась с духом и позвонила женщине, которая по странному стечению обстоятельств была ее матерью, вместо приглашения приехать домой она выслушала резкую нотацию. Должно быть, она что-то не так сделала или с чем-то не справилась. Она не должна была уезжать из дому и бросать мужа. Она должна была бороться за свои права и за своего мужчину...
Однако резкая, обличительная речь никак не подействовала на моральное состояние Карен, хотя она и испытывала страх перед материнским гневом. «Это только твоя вина. Потому что, если бы это было не так — если бы ты не была виновата, это могло бы случиться с кем угодно, даже со мной».
Далеко не все жены, насколько Карен знала, испытывали этот тайный страх. Взять, к примеру, ее сестру Сару, которая раньше, пока она посещала Джорджтаунский университет, тоже жила с Рут и Патриком. Сейчас она жила на западном побережье и была полностью поглощена заботой о четырех своих неугомонных ребятишках и таком же неугомонном и обожаемом ею супруге. Это было одной из причин, по которой Карен не стала искать прибежища у своей сестры. Но это была не единственная причина. Бьющее через край счастье, которое исходило от Сары, было бы как соль на свежую, еще не успевшую зарубцеваться рану.
