Они еще не стали мужем и женой, а у нее уже появилась первая тайна. Тайна, которую ему не суждено узнать, — если ей, конечно, хоть немного дорога ее шкура!
Как жаль все-таки, что она ни капельки в него не влюблена! Будь по-другому, найди она в своей душе хоть чуть-чуть теплого чувства, Эбби, возможно, не ощущала бы себя сейчас такой виноватой.
А может, наоборот, неожиданно подумала она…
— О, послушай, Эбби, — они просто великолепны! Господи, какая прелесть! Ну разве твой виконт не самый великодушный человек во всем белом свете? Да ты хоть понимаешь, как тебе повезло?!
Вздрогнув от неожиданности, Эбби повернулась к Эдвардине. Та, забыв обо всем, взобралась с ногами на кровать и вдохновенно рылась в огромных коробках. Оберточная бумага с шелковистым шорохом падала на пол, словно осенние листья. А Эдвардина, не помня себя от восторга, прикладывала к себе то одно, то другое платье — это были безумно дорогие шедевры мадам Люсиль, отвергнутые Эбби во время ее визита в модную лавку на Бонд-стрит.
— И нижние юбки вдобавок! И еще туфли! Ах, какая муфта! Нет, ты только посмотри, Эбби, веер! Ты ведь обожаешь веера. И как он только узнал? Держу пари, он влюбился в тебя по уши!
Опустив глаза, Эбби в третий раз пробежала глазами записку своего жениха и нервным движением смяла ее в кулаке.
— Да, скорее всего, — небрежно бросила она, незаметно порвав записку и кинув ее в огонь. Близорукая Эдвардина ничего не заметила. — Конечно, виконт совершенно потерял голову! Этот человек готов целовать землю, по которой я хожу!
И вдруг ноги у нее подкосились — Эбби внезапно вспомнила, как виконт написал, что она уже больше никогда не вернется на Халф-Мун-стрит. Впрочем,
одернула она себя, а зачем ей сюда возвращаться? Можно подумать, она не проживет без этой проклятой лачуги!
Все это так… если не считать одного маленького обстоятельства — здесь, в этой лачуге, она чувствует себя в гораздо большей безопасности, чем в роскошном дворце на Гросвенор-сквер!
Она надела платье цвета слоновой кости.
Эбби с первого взгляда влюбилась в него — еще тогда, в модной лавке мадам Люсиль. Это было настоящее произведение искусства — из тончайшего перкаля, с высоким воротничком под горло, тремя пышными оборками на плечах и воздушными рукавами с плоеными манжетами, доходившими до самых кончиков пальцев, оно выглядело девически строгим и в то же время очаровательным.
Слегка зауженная спереди юбка была подхвачена под грудью кокетливой бархатной ленточкой зеленого цвета — никаких других украшений не было. Только множество плиссированных складок пышным каскадом спускались сзади до самого пола, точно такие же складки падали с плеч, а заканчивалось все это великолепие небольшим шлейфом.
