Он ввалился в салон, не отряхнувшись, и с треском отломил ручку стеклоподъемника.
— А-а, х… ня, — объявил Аркадий, выбрасывая ручку наружу. — Все равно тачка не моя! Мы завтра работаем, ты в курсе?
— В курсе.
— Нет, ты понял, нет? Чтоб как штык был! А почему печка работает? Я чего, оставил ее?
— Ну.
— Нет, ты чего, серьезно? Ну, бля, в натуре, я даю!
На воротничке его белой рубашки и на галстуке виднелись подсохшие томатные пятна. Я отвернулся и открыл свою дверь.
— Т-ты куда?
— Домой.
— Домой? Ч-черт, еще же мало времени!
Аркадий поднял левую руку и начал трясти ею перед глазами, но разглядеть циферблат не смог и откинулся на сиденье.
— Вот, блин, спину ломит… А ты че, пошел уже? Стой! — завопил он, когда я уже ступил на землю.
Я недоуменно обернулся.
— Стой. Поехали! Поехали, я угощаю! Выпьем, с девочками потанцуем! Ну, садись!
— В другой раз.
— Другого раза не будет. Бля, совсем молодые оборзели. Пошел ты на х…, понял?
Я захлопнул за собой дверь и пошел прочь. На перекрестке обернулся. Машина стояла на месте.
Снег скрипел под подошвами. Я прятал руки в карманах пальто и чувствовал злость на весь мир.
* * *
В субботу Аркадий позвонил мне часов в двенадцать. Голос его звучал как обычно, чему я сильно удивился. Он назначил встречу на перекрестке недалеко от моего дома, я повесил трубку и стал собираться.
Ждать его пришлось долго. С опозданием ровно на час его кукольный джипик подрулил к тротуару, я плюхнулся в кресло, и машина тут же сорвалась с места, будто мы опаздывали на самолет.
Мы опять перетаскивали ящики на том же складе. Аркадий был молчалив, цветом лица напоминал старый асфальт и тяжело дышал. Похоже было, что он пил ночь напролет. Перекуры становились все длиннее, теперь он уже не рассказывал истории о своей лихой юности. На нем был вчерашний костюм и вчерашние же рубашка и галстук, покрытые пятнами от томатного соуса. Меня это раздражало. Я не понимал, как человека с такими наклонностями могли принять в солидную организацию.
Во время очередного перекура я вышел в туалет, а когда вернулся, Аркадий разговаривал по телефону. Речь опять шла о ремонте его автомашины. На этот раз мой наставник не угрожал и не кричал, но некоторые его слова заставили меня прислушаться.
— Ага, хорошо. Так… Когда, сегодня? Послушай, Михалыч, но я сегодня никак не могу! Когда? Нет, тем более. Да не, какая, на хер, водка? Дела… Послушай, Михалыч, давай я тебе мальчика своего подошлю? Да навязали мне тут одного практиканта, он один хрен ничего не делает! Но парнишка он не глупый, объяснишь ему, чего как, он сделает… Годится? А кому сейчас легко!
