– Как же он попал в квартиру?
– Ключ он взял у швейцара. В конце концов, он же Фредерик Муни.
– Я это уже где-то слышал.
– Все знают, что он – мой отец. Я никогда не говорила швейцару, что ключ ему давать нельзя. Что еще он мог сделать? Оставить легендарного гения слоняться по вестибюлю?
– Другие правила, – покачал головой Флетч. – Может, тебе покажется это, странным, Мокси, но я чертовски рад знакомству и общению с твоим отцом. Мне с ним интересно. Видеть его, говорить с ним. Пусть даже он и путает меня с трупом.
– Ты – не труп, Флетч, – Мокси погладила его по руке. – Пока еще нет. Разумеется, если ты будешь в темноте подсовывать мне на подпись какие-то документы...
– Подумать страшно, сколько ролей он сыграл.
– Мне пришлось привезти его сюда. Что еще мне оставалось? Не могла же я бросить его в Нью-Йорке.
– Ты запаковала его в чемодан и всунула в самолет?
– Он устроил бесплатный концерт в салоне первого класса. Пропустив, естественно, пару-тройку стаканчиков. Там была девочка, лет двенадцати. Он начал рассказывать ей историю Пигмалиона. Привлек всеобщее внимание, копируя Элизу Дулитл. Начал играть все роли. Генри Хиггинса, отца. Потом спел все песни из мюзикла «Моя прекрасная леди». Люди стояли в проходах. Пришли даже из другого салона.
– Великолепно.
– Это же безумие! – воскликнула Мокси.
– Да, безумие. Но маленькая девочка никогда не забудет это представление. Как и остальные пассажиры. Фредерик Муни, играющий пьесу Шоу на высоте девять тысяч метров.
– Безумие! Безумие! Безумие!
– А мне нравится.
– Нарушение правил безопасности. Столько людей в проходах. Самолет – не сцена.
– Талант не подчиняется привычным правилам.
– Он – пьянчуга. Сумасшедший пьянчуга.
– Но ты его любишь.
– Естественно. Иначе и быть не может.
На обед в Голубом доме подали густую рыбную похлебку, жареное мясо и лимонный кекс. Миссис Лопес постаралась на славу.
Перед обедом она сказала Флетчу, что ему несколько раз звонили из «Глоубел кейбл ньюс» и просили связаться с ними. Флетч поблагодарил ее, но перезванивать не стал.
– И все же ты моя плоть, моя кровь, моя дочь... – продекламировал за столом Фредерик Муни, обращаясь к Мокси.
– О, нет, – простонала она. – Опять Лир.
– Фредди большой поклонник старого короля, – вставила Эдит Хоуэлл.
– А вы, мадам, пустомеля.
– Я знал, что у Дэна Бакли какие-то трения со Стивом Питерманом, – поделился своими раздумьями Сай Коллер. – Бакли дулся на Питермана... – и Коллер вновь изложил свою версию убийства, добавив, что Питерман, возможно, втянул Бакли в какую-то противозаконную авантюру.
