– Мокси, ты думаешь, что люди творческие живут по своим, особым нормам?
– Конечно. Талант – он всегда одинок, а потому и нормы для него особенные.
– Твой отец высказался сегодня в том же духе. Насчет того, что на первое место ставятся обязательства перед талантом. Мы говорили о его взаимоотношениях с тобой и, полагаю, с твоей матерью. Он сказал: «Многие могут поиметь женщину и зачать ребенка. Редко кому удается овладеть миром и творить для него чудеса».
– Милый О-би. Всегда умел блеснуть изящной фразой, – она помолчала. – По-моему, он прав.
– Разные правила для разных людей... Как такое возможно?
– А что тебя удивляет, Флетч? В доме ты сказал, что я не могу выйти погулять – это небезопасно. Я вот хочу, но не могу пойти в дом Хемингуэя. Хотела бы я совмещать в себе творца и бизнесмена. Тогда бы мне не пришлось перепоручать мои дела таким вот Стивам Питерманам, – она остановилась, повернулась к Флетчу. – Посмотри на меня.
– Не могу, – Флетч закрыл глаза свободной рукой, отгораживаясь от килограммов румян, пудры, помады, покрывающих лицо Мокси, от огромных солнцезащитных очков. – Ужасное зрелище.
– Я стою на улице Ки-Уэст, – продолжила Мокси. – Прекрасного города, который живет сам и дает жить другим. Но, как ты, наверное, уже заметил, я должна стоять здесь, соблюдая иные правила.
– Убили же человека.
И Флетч двинулся дальше.
– Разумеется. – Мокси вновь пристроилась рядом. На перекрестке заходящее солнце осветило их лица. – По существу все сводится к энергетическому балансу. Откуда берется творческая энергия? Если она есть, как распорядиться ею наилучшим образом? Если она истощается, как ее восстановить? Это проблема. К тому же наличие этой энергии накладывает новые обязательства. Как говорил Фредди, первостепенные обязательства. А за все отвечать невозможно. Шеф-повар не выносит очистки из кухни. Дня на это не хватит. Ни у кого нет такого запаса энергии.
Рука в руке, они шли по затененной пальмами Уайтхед-стрит.
Потом она отпустила руку Флетча.
– Я знаю твой следующий вопрос, – голос звучал, как у маленькой девочки. – Ты хочешь спросить, включают ли особые нормы, применимые к людям творческим, право убивать?
– Только не плачь. Размоешь косметику.
– Я не убивала Стива Питермана, – твердо заявила Мокси. – И для меня важно, поверишь ты мне или нет.
– Я знаю, – кивнул Флетч.
– Однако! – воскликнула Мокси. – С чего такая толпа?
– Закат.
Сотни людей собрались на набережной. Расположившись на приличном расстоянии друг от друга, их развлекали рок-группа, оркестр народной музыки, струнный квартет. Тут же жонглер подкидывал и ловил апельсины. Акробаты подбрасывали друг друга в воздух. Мужчина, одетый как Чарли Чаплин, веселил народ, имитируя походку знаменитого комика. Скромного вида молодой человек проповедовал Слово Господне. Другой молодой человек, в коричневой рубашке, со свастикой на нарукавной повязке, призывал к расовой дискриминации. Третий, пародируя двух первых, убеждал поклоняться консервированной фасоли. Каждый не мог пожаловаться на отсутствие слушателей.
