– Не нужно.
– Знаете, что я сделаю с деньгами?
– Нет.
– Та аренда ещё действительна. Вернусь на остров. Отец назвал его нашим именем. Приведу дом в порядок. Процентов с этих двадцати тысяч мне хватит. На всю жизнь. Господи Боже мой, не могу смотреть на людей. С меня довольно до самой смерти. А там мне будет хорошо. Это перевоплощение для меня невыносимо. Подожду, пока не стану чем-нибудь другим, Тревис.
Достав из кармана пиджака тюбик, купленный в парфюмерии, я положил его перед нею.
– Маленький подарок. Надежная защита от солнца для губ. Изабелл взяла тюбик, стараясь в полутьме разглядеть этикетку, а потом расплакалась.
Уверяла, что она вовсе не голодна. Я повел ее в гриль-бар, где Изабелл одолела огромный бифштекс, объяснив, что аппетит вызван рюмкой шерри. Наевшись, начала позевывать, клевать носом. В четверть восьмого я вручил ей ключ от номера, чтобы она поспала там, пока я буду с Джасом.
Несколько минут мне пришлось подождать, прохаживаясь по асфальтированной дорожке. Он приветствовал меня хриплым ворчаньем из-за руля своего огромного «крайслера». Обращаясь с ним, словно с гоночной машиной, Джас погнал его с места в карьер к северу – к резиденции клана Рупертов – в прохладных голубоватых сумерках с угасающим заревом на западе.
Меня охватило удивительное чувство нереальности, застарелое недоумение, что я, собственно, здесь делаю. Я не знал этого крутого старого метиса, не знал его жену и вовсе не собирался настолько вмешиваться в его жизнь. И не заметил даже, как утратил часть своей независимости. Но мне вовсе не улыбалась роль нанятого служащего. В моей арендуемой постели спала очень странная девушка, а где-то в голубоватых сумерках слишком крепкий сон сковал рослую блондинку и некоего профессора.
– Не знает, что я еду, – пробормотал Йомен.
– Да?
– Он никогда не выезжает. Вечером всегда дома.
– Как мне себя вести там, Джас?
– Никак. Будьте рядом. Наблюдайте, слушайте. Потом скажете мне, насколько ему можно доверять и что показалось подозрительным.
– Вы же его знаете лучше меня.
– В отношениях с Уолтером Рупертом это ничего не означает.
Когда мы отмахали километров двадцать от города, мне пришлось выйти, чтобы отворить огромные ворота и, как только Джас миновал их, закрыть. Потом мы проехали еще почти километр, пока добрались до обширного комплекса домов, хижин, амбаров, сараев, хозяйственных строений. Джас остановился перед самым большим домом, и мы вышли. Всюду вокруг била ключом вечерняя жизнь. Из окон струился свет, доносилась музыка, голоса играющих детей, между домами сновали люди. Две машины удалялись по дороге, которая привела нас сюда.
