— Я ж не говорю — выбросить его на улицу.
— Но ты хочешь лишить его всякого доступа к управлению отелем. Разве это его не обидит?
— Видимо, да.
— Не думаю, что Эл захочет травмировать его, и не думаю, что я захочу.
— Потому что он слишком много знает?
Макс Хейнс бросил на Хью сожалеющий взгляд и досадливо покачал головой:
— Господи, откуда у тебя столько времени, чтобы смотреть эти идиотские детективы? Где ж ты еще мог набраться такой чепухи? Так вот, во-первых, никогда не давай алкашу знать о себе такое, что он мог бы использовать против тебя. Во-вторых, если он когда-нибудь попытается шантажировать тебя старыми сведениями, то сам найдет себе тесную ямку в пустынной прерии. В-третьих, ты и сам будь себе на уме насчет этого, когда-нибудь, глядишь, пригодится. Это тебе не корпорация «Хилтон», малыш. — Обезьянья лапа Хейнса совершила жест, как бы обводящий весь Лас-Вегас. — Большая часть города — это самая настоящая компания друзей, которые поддерживают друг друга.
— Корпорация «Камерун» платит мне слишком большие деньги, чтобы я тратил время на заделывание проломов, которые оставляет после себя пошатывающийся Джерри, Макс. А нет ли возможности пихнуть его повыше, чтобы не пострадала его гордость?
— Ты здорово ошибаешься, если думаешь, что тебе это понравится.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты не видишь общей картины.
Что-то изменилось в направлении беседы. За восемь месяцев работы в «Камеруне» такое случалось с Хью и раньше, и всякий раз это его раздражало. Опять как в школе, когда стоишь и разговариваешь с другими ребятами и вдруг по чьему-то замечанию понимаешь, что у них свое тайное общество и тебя в него не приглашают и не пригласят.
— Макс, не нужно мне твоей общей картины или чего там еще, я хочу заниматься своим делом — отелем.
— Слушай внимательно, Даррен, и постарайся понять. Я ведаю казино, Джерри — отелем. С обычными делами я могу прийти к тебе. Но представь, случилось что-то особое, когда отелю и казино надо действовать вместе. Так вот Джерри — он говорит на одном языке со мной. И мы вместе сделаем то, что надо сделать.
— Почему это особое дело — черт с ним, какое бы оно ни было, — не смог бы сделать я?
— Смог бы. Но это особые вещи, тебя не учили им в колледже. Может быть, тебе и не захотелось бы заниматься ими.
— Почему же?
— По двумя причинам. Во-первых, ты такой парень, что тебе, возможно, помешала бы совесть. Во-вторых, если ты будешь с нами заодно, с Элом и со мной, то мы получим ключик к тебе. А это значит, что если ты захочешь через некоторое время уйти, а нам будет невыгодно тебя отпускать, то придется применить к тебе кое-какие убедительные аргументы, чтобы оставить.
