– Сядь на место. Гас. Не ребенок, гораздо хуже... куда хуже...
Гас так же медленно опустился на место, не сводя с Поля Дармонда озадаченного взгляда. На его лице снова появилась робкая улыбка.
– Хуже? Поль, что такое «куда хуже»? Ты, наверное, шутишь? Хочешь меня разыграть, да?
– Нет, не хочу. Она... она наркоманка, Гас.
Улыбка стала напряженной, жесткой, но с лица не исчезла. Казалось, ее навечно приклеили к губам.
– Наркоманка? Откуда тебе это известно? Какой, интересно, кретин сказал тебе это, друг мой Поль?
– Никто ничего мне не говорил. Гас. Это написано у нее на лице. Достаточно одного взгляда, и любому, кто разбирается в этом, тут же все ясно.
– Нет, нет, Поль, ты ошибаешься! Это просто невозможно. Кто угодно, только не моя Тина! Нет, она у меня очень хорошая девочка.
– Увы, Гас, к сожалению, я не ошибаюсь. Это горькая, но, тем не менее, правда. Сейчас в наших школах этого добра хватает. Среди девочек тоже. Причем с каждым годом наркоманов становится все больше и больше. Они сами или с чужой помощью садятся на иглу, а потом им, как воздух, становятся нужны деньги, много денег, чтобы иметь возможность покупать себе требуемую дозу. Твоя Тина уже на игле, Гас, и, поскольку ты не уделял ей должного внимания, бог знает, кем еще она уже стала...
Внимательно наблюдая за лицом своего друга, Поль заметил, как остекленели его глаза. Гас встал со стула, медленно подошел к окну, остановился, невидящим взглядом посмотрел на улицу. Поль, подойдя к нему сзади, мягко положил руку на его плечо.
– Грязь, – тихо произнес Гас. – Какая же это грязь! – Он слегка повернул голову, и Поль увидел, что его щека мокрая. – Клянусь, я найду того подонка, который дал ей эту отраву, найду и убью!
– Но Тине это ничем не поможет.
– Я знаю, откуда берутся эти деньги, Поль. В магазине что-то не так. Я обратил внимание. Те же самые товары, те же самые цены, а вот деньги... деньги совсем не те. Значит, из-за этой дряни ей приходится их красть. Красть у собственного отца!
– Увы, Гас, став наркоманами, они готовы пойти на все, что угодно, лишь бы добыть себе дозу.
Старик отвернулся от окна. Его лицо блестело от слез.
– Что мне теперь делать, Поль, скажи! Это ведь моя вина. Все последнее время я непрерывно думал только о Генри, и ни о чем другом. А думать надо было не о мертвом сыне, а о живой дочери... – Его голос вдруг задрожал. – Что же мне теперь делать, Поль?
– Что делать? Знаешь, Гас, мне бы очень не хотелось идти обычным путем: обращаться к местным властям, ставить на учет, под расписку помещать Тину в клинику... Нет, нет, мы поступим иначе. Тут неподалеку, милях в пятнадцати отсюда, есть один лечебный санаторий. Директором там доктор Фольц. Я его хорошо знаю. Тину там быстро поставят на ноги. Но стоить это, Гас, будет немало.
