— Судя по вашим словам, можно только сожалеть, что ее отца здесь нет, — заметил Хокинс. — У меня такое чувство, что мы могли бы узнать от него много интересного.
— Уверен, сэр. Одно только странно: ей почему-то кажется, что дядя любит ее.
Хокинс улыбнулся.
— Трудно не любить молодую, красивую девушку. Кроме того, хочу напомнить: многие убийцы, погубившие не одну человеческую жизнь, души не чаяли в детях.
— Очень сомневаюсь, сэр, что он убил много людей.
— К тому же она все-таки не ребенок. — Он испытуюше взглянул на Тальбота. — Как вы считаете, Джон?
— Я с вами полностью согласен.
Тальбот какое-то время стоял, уставившись в окно, а затем повернулся к Хокинсу.
— Да и откуда нам знать, убийца он или нет?
— Без причин вряд ли вы стали бы утверждать подобное, — рассудил вслух Хокинс — У вас есть мысли?
— Пожалуй, да. Но они промелькнули столь стремительно, что я не успел осознать их. Ничего, вспомню.
Раздался стук в дверь.
— Кто там?
В каюту вошел Денхольм.
— Я был с мистером Андропулосом и его друзьями. Они слегка расслабились и пришли к выводу, что я глуповат. Наши гости абсолютно уверены, что я ни слова не понимаю по-гречески, однако все еще продолжают сохранять осторожность, поэтому во время разговора говорили в основном какими-то намеками. Кстати, разговор шел на македонском диалекте.
— Который вы впитали с молоком матери?
— Нет, это произошло немного позднее, но я довольно сносно им владею. Не знаю, посчитаете ли вы это хорошей или плохой новостью, но должен доложить, сэр: Андропулосу известно, что на затонувшем самолете были водородные бомбы. Он даже знает, что всего бомб пятнадцать.
В каюте наступила тишина. Трое мужчин молча обдумывали сказанное Денхольмом. Наконец Хокинс изрек:
— Новость одновременно и хорошая, и плохая. Хорошая — для нас, плохая — для Андропулоса. Прекрасно поработали, мой мальчик.
— Присоединяюсь к вашей похвале, сэр, — произнес Тальбот. — Лейтенанту Денхольму цены нет. Андропулос не мог узнать здесь, на «Ариадне», о существовании этих бомб. Значит, он знал обо всем раньше. Следовательно, ему удалось проникнуть в секреты Пентагона.
— Должен заметить, сэр, — вставил Денхольм, — что слов «водородные бомбы» в разговоре не звучало. Просто у меня сложилось такое впечатление.
— Не имеет значения. Мы с вами все-таки не в суде. И встречных вопросов не будет. Главное, мы знаем об их осведомленности, а они понятия не имеют о том, что нам известно.
— Моя функция на этом закончилась или же мне следует продолжать?
