За дверью находилось грузовое отделение. По его оформлению и некоторым устройствам было ясно, что оно предназначалось только для одной цели — перевозки смертоносных снарядов, которые удерживались на своих местах с помощью тяжелых стальных зажимов, а те, в свою очередь, были ввернуты в стальные бимсы, связанные с полом и боковыми сторонами фюзеляжа. Вода перемешалась с маслом, но даже в этом странном желтоватом свете снаряды не казались угрожающими или зловещими. Длинные и изящные, они выглядели совершенно безобидными, хотя каждый из них обладал мощностью в пятнадцать мегатонн.
В первой секции грузового отсека размещалось шесть таких снарядов. Просто ради формальности Тальбот и Каррингтон вытащили свои стетоскопы и сразу начали прослушивать снаряды. Результаты, как они и предполагали, оказались отрицательными. Доктор Уикрэм был прав: часовых механизмов в них не было.
В центральной части салона находилось еще шесть снарядов. Три из них были точно такого же размера, что и в первом отсеке. Остальные три снаряда, длиной не более полутора метров, видимо, и были атомными бомбами. Каррингтон своим стетоскопом проверял уже третью из них и вдруг жестом подозвал Тальбота. Тот подошел и также стал прислушиваться. Он услышал то же самое тиканье, что и по гидрофону.
В кормовой части салона они проверили все оставшиеся снаряды и, как и следовало ожидать, ничего не обнаружили. Каррингтон повернулся к Тальботу.
— Ну что, закончим? — спросил он по переговорному устройству.
— Закончим.
* * *
— Недолго вы отсутствовали, — сказал Хокинс.
— Но вполне достаточно, чтобы найти то, что нам нужно. Снаряды все на месте, точно такие, как сообщалось в радиограмме Пентагона. Одна бомба пришла в действие. Три мертвеца. Это все, за исключением, конечно, самого главного. Бомбардировщик потерпел крушение из-за взрыва на борту самолета. Какая-то добрая душа подложила бомбу прямо в кабину экипажа. Пентагон может радоваться, что оказался прав, когда заявил о возможности нарушения секретности на базах в одном случае из десяти тысяч. Это стало явью. Невольно возникают самые разнообразные вопросы. Кто? Что? Почему? Когда? Мы не спрашиваем где, потому что уже знаем ответ на этот вопрос.
— Не хочу показаться мрачным и злопамятным, потому что это не так. Ну может быть, лишь слегка, — сказал Хокинс — Но происшедшее заставит господ из Фогги Боттома[8] поменьше задирать нос и быть более корректными в будущем. В той ужасной ситуации, что сложилась здесь, виноват не только самолет, но и какой-то американский администратор. Если когда-нибудь удастся выяснить, кто же ответствен за принятое решение, и добраться до него, тогда многим придется краснеть. Держу пари, ответить должен кто-то из весьма высокопоставленных гражданских лиц, имеющих доступ к секретной информации о составе спецгруза, времени его вывоза и поступлении. Вы со мной не согласны, капитан?
