Удар был не так силен, как обычно, если учесть, что правая нога до сих пор казалась мне сломанной, не был он и точен, поскольку было темно, но при всем при том его было достаточно, чтобы заставить этого парня кататься по палубе. Потом он замер, держась за живот обеими руками. В конце концов оказалось, что и он такой же человек, как и все. Я видел, как блестят его глаза, хотя и не мог различить, что они выражают. Не очень-то мне хотелось это понять. Помню, однажды я видел в зоопарке гориллу, здоровенное черное чудовище, которое развлекалось тем, что скручивало восьмеркой оси от вагонеток. Дожидаться, пока этот парень придет в себя, было примерно то же самое, что забраться к той горилле в клетку. Я не стал ждать. Прихрамывая, я забежал за угол радиорубки, взобрался по спасательному плоту и распластался на верхней палубе.
На трапах, ведущих к мостику, показались бегущие фигуры, некоторые с фонарями. Они перекрыли мне путь к спасению — на корму, к веревке с покрытым резиной крюком, по которой я забрался на борт. И тут, когда темнота и скрытность нужны были больше всего, кто-то включил габаритные огни, среднюю и носовую палубы залило ослепительным белым светом. Одна из дуговых ламп на массивном кронштейне оказалась чуть впереди того места, где я лежал. Я почувствовал себя столь же заметным, как муха, прилипшая к белоснежному потолку. Я прижимался к палубе, будто хотел вдавиться в настил.
Они уже были возле кают-компании и радиорубки. Я услышал возгласы удивления в проклятия и понял, что они нашли раненого. Его голоса не было слышно, видимо, он еще не мог говорить. Отрывистый властный голос с немецким акцентом подал команду: — Молчать! Жак, у тебя с собой автомат? — Да, капитан. У Жака был уверенный голос, в других обстоятельствах я назвал бы его ободряющим, но только не теперь. . — Иди на корму. Встань у входа в салон и смотри вперед. Перекрой среднюю палубу. Мы пройдем на бак и оттуда двинемся цепью на корму и выгоним его на тебя. Если он тебе не сдастся, стреляй по ногам. Я хочу получить его живым.
О боже, это было похуже, чем кольт «Миротворец». Тот по крайней мере делает только один выстрел за раз. Я понятия не имел, что за автомат у Жака, возможно, из тех, что стреляют очередями по дюжине разрывных пуль, а то и больше. Мышца бедра у меня снова онемела, но теперь это была просто рефлекторная реакция.
— А если он прыгнет за борт, сэр?
— Нужно ли тебе объяснять, Жак?
