«Если эти существа хоть каплю линьяри, то любой из них, конечно, будет рад помочь жеребенку соединиться с родными».
«А если нет?»
«Если нет, то чем быстрей мы узнаем об этом, тем лучше – даже если при этом нам придется слегка отойти от морального кодекса линьяри. В конце концов, наши предки, составлявшие устав контактера, не предполагали, что мы можем столкнуться с кем-то вроде кхлеви!»
«Очень надеюсь! Кому в здравом уме такое могло в голову прийти?!»
«Но теперь, когда мы узнали, что подобные твари существуют, разумно будет внести в устав соответствующие поправки. Этика межвидового контакта не требует, чтобы мы подвергали себя предвидимой опасности».
«Да, но что перевесит – опасность для нас, или страх и отчаяние нашего гипотетического пленника, который понятия не будет иметь, что с ним происходит?»
«Страх и отчаяние мы можем погасить».
«Даже если бы вмешиваться в его мышление было этично, мы не можем предсказать, как это повлияет на его память. Этот конкретный варвар может знать что-то о нашей пропавшей малышке; мы не можем рисковать, используя его в качестве учебного шаблона».
В конце концов компромисс был достигнут. Они не станут пытаться наладить контакт на расстоянии, но и похищать представителей этого вида не будут, равно как связываться с кем-либо из разумных существу на борту корабля, за которым гонятся – из страха, что помрачение рассудка, необходимое для такого контакта, сотрет необходимую информацию из мозга субъекта. Вместо того они проследят курс корабля, а затем перехватят другое судно, летящее в том же направлении, и, перейдя на борт, попытаются объяснить пассажирам – воспользовавшись языком жестов и телепатией, если эти существа владеют ею – что пришли с миром и не желают никому вреда. Если кто-то из варваров на борту согласится пойти с ними, они воспользуются его услугами, чтобы изучить язык, а позднее, возможно, в качестве посла. Если нет – отправят корабль продолжать путь, и придумают еще что-нибудь. Так или иначе, а, присутствуя физически на борту, они смогут погасить страх, который варвары могут испытать во время этого краткого пленения, равно как помутить воспоминания, чтобы никто не подумал рассказать о случившемся.
«А что, если мы не сумеем воздействовать на этих существ?» – беспокоилась Нева. «А если и сможем – не будет ли столь же неэтично чистить их память, как брать в плен?»
«Хотя бы букву закона надо соблюдать», твердо отвечала Кхари.
Отправление челнока на Маганос задерживалось в последний момент – будто нарочно, чтобы Карина успела пострадать от чудовищно безвкусного дизайна салона: сплошь багровый и ярко-оранжевый, совершенно не гармонировавшие с ее любимыми тонами, сиреневым и кремовым. Кроме того, все места были заняты, все сиденья – заполнены, и иногда даже переполнены. Во всяком случае, пожилая особа в соседнем с Кариной кресле переливалась через подлокотник на соседнее место. И в довершение всего кто-то из пассажиров определенно питался в тайской забегаловке; аромат чеснока и лимонной травы перебивал даже стоящий обычно в челноках запах многократно отфильтрованного воздуха и средства для чистки ковров. Экстрасенс коротала время до старта, пытаясь объяснить старухе – та уже давно бросила попытки вспомнить, как же зовут ее давно потерянную внучатую, кажется, племянницу – насколько мучительными она находила подобные минуты, когда людская толпа напирала со всех сторон.
